Идеология меча. Предистория рыцарства
Шрифт:
Где располагаются milites в этой общественной иерархии, которая теперь намечается? Какую идеологию приписывает им Хинкмар? Мы уже отметили, что слово miles у него связано скорее со значением службы, содержащимся в глаголе militare, нежели с воинским значением того же глагола [196] . Поэтому не удивляет констатация, что milites у Хинкмара практически не связаны с определенным социальным уровнем. Порой это солдаты, порой слуги. От них ждут, прежде всего, повиновения, как от всех подчиненных. Они могут входить в число вооруженных министериалов, составляющих дворцовую стражу [197] . Иногда социальный смысл полностью исчезает, растворяясь в абстрактной воинской функции, когда епископ Реймсский говорит о солдатах Римской империи. [198]
196
См. примечания на с. 62.
197
Hincmar de Reims. De ordine Palatii,с 27, M. G. H. Capitularia Regum FrancorumII, p. 526. По Ж. Батани: Batany J. Op. cit.,p. 245, milites expeditiдействительно могли означать здесь воинов.
198
См. выше, прим. 38.
Значение подчиненности, напротив, проявляется почти везде. Так, когда Хинкмар вслед за Августином напоминает, что miles
199
Miles, cum oboediens potestati, sub qua legitime constitutus est, hominem occidit, nulla civitatis suae lege reus est homicidii (Когда воин, повинуясь власти, законно поставленной над ним, убивает человека, – ни по какому из законов своего государства он не виновен в человекоубийстве). De regis persona,с. 11, P. L. 125, col. 842.
200
Hincmar de Reims. De regis persona,с 10, P. L. 125, col. 842: non eos utique sub armis militare prohibuit, quibus suum stipendium sufficere debere praecepit.Отметим здесь еще, что Хинкмар испытывает необходимость уточнить, в какой форме (sub armis)они служат (militare),что еще раз показывает широкий смысл слова miles в IX веке.
В самом деле, эти два термина в IX веке стали означать как разные социальные, так и разные экономические уровни. Potentes – это те, кто имеет возможность властвовать над людьми, те, кого позже назовут знатью (nobles). В общем, они в это время сливаются с аристократией, могучей и богатой как землями, так и людьми. Им противостоят pauperes: это не бедняки или неимущие, о которых в конце IX века почти не говорят, а бывшие свободные, не ставшие ни вассалами (это самая богатая часть группы, которая сольется с власть имущими), ни сервами (которые, напротив, попадут в самую тяжелую зависимость). Эти зависимые из свободного крестьянства пытаются остаться независимыми и свободными. Это не всем из них удалось. Таким образом, можно полагать: кроме вассалов и сервов, существовала еще группа людей, которые не могли пойти на вассальную службу, будучи недостаточно богатыми; которые по той же причине не могли остаться независимыми, как свободные люди, чтобы самим обрабатывать свою землю и самим защищать себя, но которым, тем не менее, удалось не впасть в сервильную зависимость.
Видимо, эта масса pauperes, не относящихся ни к сервам, ни к вассалам, ни к независимым, и стала основой будущей категории milites. Продавая свою физическую силу «в обмен на уверенность в завтрашнем дне для своей семьи и для себя, не утрачивая свободы» [202] , эти pauperes, возможно, получали от нанимавших их potentes какие-то земли для ведения хозяйства, необходимые им, чтобы обеспечить снаряжение конника. Потому что, скорее всего, miles и caballarius – синонимы и miles обычно имеет лошадь, щит, меч, копье и другое оружие [203] . Именно из этой социальной категории, из pauperes, potentes конца IX и X веков будут комплектовать свои частные войска. Кстати, можно отметить, что в королевстве Астурии и Леона caballarii имеют то же происхождение – это бывшие мелкие свободные собственники. [204]
202
Devisse J. Ibid.,p. 497.
203
Это следует из одного текста, восходящего к 831 г. и процитированного Ф. Блаттом: Blatt F. Novum glossarium Mediae Latinitatis,1957–1963, p. 474–486. Тексты IX века, цитируемые Блаттом, показывают, что у слова miles еще нет определенного официального значения. Среди milites есть ignobiles (простолюдины). См. также Contamine Ph. Op. cit.,p. 94–95.
204
Sanchez Albornoz C. Elejercitoy la guerra en el reino asturieones / Ordinamenti militan in ocadente nell'alto medioevo Setttmane di Studio del Centro italiano di Studi sull'alto medioevo, 15, Spoleto, 1968, p 361 О необходимых экипировке и вооружении milites X века, включающих лошадь, см Contamine Ph Op at, p 109111
Однако мы полагаем, что, став milites, они перестают принадлежать к pauperes в строгом смысле слова, даже если воинское ремесло в это время еще и не пользуется особой популярностью. Ведь воинское ремесло, которым аристократия конца IX века слегка гнушается, доверяя заниматься им кавалеристам-профессионалам, дает этим людям низкого происхождения в руки власть – конечно, низшего уровня, исполнительную, но ставящую их выше массы несвободных и даже некоторых свободных, которые признают эту власть над собой, будучи лишены всяческих средств для военной обороны. Это-то и есть pauperes. Это их предполагал защитить от алчности сильных мира сего Суассонский капитулярий 853 г. – как бы отдаленное провозвестие текстов «Божьего мира» [205] . Это их, в другом трактате, хотел защитить от ярости milites Людовика Немецкого и Хинкмар, когда просил у Карла Лысого защиты для них: ведь покровительство подданным входит в обязанности короля [206] . Страна по вине солдат Людовика Немецкого полна неистовства и грабежей, жертвой насилия может стать каждый [207] . Пусть же король положит конец этим беспорядкам, как велит ему его сан [208] . Вот мы и вернулись к королевской этике, постоянно присутствующей в мышлении Хинкмара, даже когда он рассуждает о principes, o judices и даже о milites и pauperes. Его идеологические представления остаются королевскими и каролингскими. На короля возложена миссия править народом согласно предписаниям епископов, отправлять правосудие самому, через judices или comites по тем же директивам; король должен также подбирать графов, которые любят справедливость и назначают министериалов тех же достоинств [209] ; наконец, король должен защищать страну и расширять королевство с помощью своих солдат. О milites Хинкмар говорит, лишь упоминая солдат христианского Рима – чтобы доказать, опираясь на авторитет самых признанных отцов церкви, что воинская профессия не презираема Богом.
205
См Capitulaire de Soissons,с 8, датируемый 853 г, в М G H Capitularia Regum Francorum II, p 269 О капитуляриях и истоках «мира Божьего» см ниже, с 133 и 226
206
Hincmar de Reims De coercendi milttum rapinis,P L 125, col 953–956 id est, ad vindiciam ne obliviscans pauperem populum (то есть не забудешь о защите бедного народа), col 953
207
< > per villas, in quibus non solum homines caballarii, sed etiam ipsi cocciones rapinas faciunt < > (<> И в виллах, где не только всадники, но даже торговцы чинят грабежи < >) Hincmar de Reims Ibid,col 954
208
Quia cum regis ministerium sit, se et suos qui bene agunt in melius semper dingere, et pravos a malis coringere, impium est de regno sibi subjecto dona et servitia a subjectis exigere < >(Ибо, когда долг короля – всегда направлять к лучшему себя и тех, кто творит благо, а дурных от злодейств отваживать, он поступает недостойно, ежели данной ему властью требует от подданных даров и услуг < >) Ibid,col 956 Мы встречаем здесь выражение, похожее на формулы благословения при коронации – в частности, произносимые самим Хинкмаром в 877 г Об этом см с 148
209
Hincmar de Reims De ordine Palatu,X, ed M Prou Op cit,p 27
Что же касается социального положения milites, оно нигде не оговаривается. Однако все наталкивает на мысль, что оно было не слишком высоким. Да и идеология, предлагающаяся для них, – это идеология подчиненных. От них требуется лишь сражаться, беспрекословно повинуясь поставленным над ними властям [210] . То есть, у Хинкмара нет ссылки на ordo militaris как таковой, даже в сопоставлении с церковным сословием, у него milites выполняют одну функцию – службы, обычно вооруженной. У них нет собственной идеологии, кроме идеологии подчинения.
210
Возможно, искать в использовании выражения Августина «miles, cum oboedietis potestati, sub qua legitime constitutus est» (воин, когда повинуется власти, законно поставленной над ним), процитированного Хинкмаром в De regis persona,с 11, Р L 125, col 842, попытку оправдать необходимость подчинения milites IX века нанявшим их potentes означало бы искажать смысл слов Хинкмара. Как мы видели, контекст говорит скорей о теоретическом анализе воинской профессии, чем о попытке набросать какую-то картину современного ему общества
III. Воинская функция в конце IX века
Зато в рассказе одного монаха из Сен-Бертена о битве, происшедшей между христианскими войсками и норманнскими захватчиками, противоположность обоих сословий выступает со всей ясностью. Он относит эту битву к 891 году. Речь снова идет о сражении, в котором силы Добра противостоят силам Зла. С усилиями воинов на поле боя соединились, как некогда при битве евреев с амалекитянами, усилия священников, монахов и pauperes, погрузившихся в молитву. Поэтому христианским армиям и улыбнулась победа. Тем, кто за нее молился, принадлежит в этом даже большая заслуга, чем тем, кто сражался [211] . Поэтому справедливым было полученную добычу разделить на три части.
211
Oratoribus et bellatonbus Miracula Sancti Bei tint,с 7, M G H, S S 15, p 512513
Первая предназначалась церквам: в этом можно усмотреть нечто вроде приношения Богу, который оставляет первые плоды этого урожая себе – в лице тех, через чье посредство он правит. Две других части полагались участникам совместно одержанной победы.
Вторая предназначалась oratoribus и pauperibus. Имеются ли в виду монахи и бедняки? Или духовенство – клирики и монахи, вместе взятые? Вероятно, это выражение относится ко всему невооруженному народу, который вследствие своей неспособности сражаться, даже самым скромным образом, не мог принять участия в физическом бою. Ему оставалось духовное сражение – молитва. Таким образом, случай соединил в одну группу клириков, монахов, всех безоружных, всех pauperes, о которых мы только что говорили. Именно их и защищали воины, выполняя тем самым одно из требований «рыцарского» идеала: защита церквей и духовенства, а также защита inermes – беспомощных женщин, вдов, девиц (обо всех этих категориях автор и не заикается, обращая внимание лишь на мужской пол), безоружного народа, именуемого pauperes, и, наконец, монахов и клириков, которые, повинуясь многочисленным декретам пап, отказались от применения мирского оружия, чтобы полностью освободить себя для действий мечом духа.
Последняя часть, несомненно, причиталась тем, кто дрался на поле боя – пока еще упомянутым вместе. Но автор берет на себя труд уточнить: в недрах этого класса, сообща сражавшегося, есть иерархия.
В бою приняли участие аристократы и люди, им подвластные, nobiliores cum inferioribus. Группа вооруженных неоднородна. Она выполняла здесь единую задачу – воевала, также как задачей безоружных было молиться. Но, равно как и предыдущая, эта группа – не класс. Каждый сражался в соответствии со своим рангом, средствами, приемами и привычками. Перед нами не упоминание настоящих социальных категорий, даже если лексикон словно бы подталкивает к такому выводу.
Тем не менее к концу IX века начинает вырисовываться одно из направлений будущей рыцарской этики: защита страны от захватчиков, защита безоружного народа, pauperes и всех служителей Бога. Речь идет об этике, предлагаемой власть имущим и, прежде всего, королям, долг которых – защищать страну и обеспечивать в ней мир и порядок, согласно идеологии каролингских епископов.
Но короли конца IX века уже практически не в состоянии выполнять свою миссию. Об этом сокрушался уже Хинкмар, упрекая королей в том, что они не считают свою миссию священной [213] . С 876 г. задача защиты всей страны становится для короля невозможной. Ministerium regis (королевский долг) охраны и защиты всей страны уже совсем не соответствует реальности [214] . Ни один князь в эту эпоху не обладает достаточным престижем и авторитетом, чтобы объединить вокруг себя все королевство. Это время упадка королевской власти и возвышения магнатов. Во Франции уже вся власть перешла к князьям. В 877 г., со смертью Карла Лысого, гасконцы, бретонцы, испанцы Французского королевства объединились в княжества, Бургундия вот-вот станет княжеством [215] . В Германии страна распадается на большие куски – герцогства, но один из герцогов, Оттон Саксонский, восстановит центральную власть. В Италии тоже усиливаются территориальные княжества, в то время как в Англии они едва намечаются: датская угроза сплачивает все силы вокруг короля [216] . Укрепляется социальное расслоение, основанное на различии в силе, прежде всего силе вооруженной. Проблема оправданного насилия, поставленная еще Хинкмаром, обостряется. Она связана с вторжениями язычников, сарацин, норманнов, датчан, венгров, а также с внутренним порядком и отношением между королем и «магнатами». Эта проблема, в связи с которой Хинкмар выдвинул идею о войне как одной из профессий для свободных людей, теперь приводит к формированию нового социального типа – miles, начинающего выделяться из массы свободных. Это к ним будет обращаться церковь, пытаясь бороться с насилием в конце IX и в X вв. С насилием, которое, впрочем, чаще всего творят сами milites.
213
Hincmar de Reims Lettre a Lothaire,P L 125, col 698
214
Отметим, что по Хинкмару король ради защиты королевства вправе отдавать homines militares управление церковными имуществами. См Р L 125, col 1050 Относительное охлаждение аристократии к воинскому ремеслу, на котором Ж. Девисс настаивает с немного излишней категоричностью, могло быть скорее следствием, чем причиной успеха завоевателей, проникавших повсюду, в частности, викингов – на север Франции Ф. Контамин Contamine Ph Op at,p 107, говорит об «общей измене» между 840 и 865 годами части епископов и графов На смену им пришло сопротивление на местах К концу IX века были возведены местные крепости для защиты от норманнов, венгров, сарацин
215
Ср. Dhondt J. «Etudes sur la naissance des princupautes territoriales en France», (IX–X siecle) Brugges, 1948 См также прекрасно изложенные примеры по регионам, содержащиеся в книгах по истории провинций, изданных Прива В частности, по Аквитании. Higounet Ch. Histoire de I'Aquttaine. Toulouse, 1971, p 173 ss, по Бретани Devailly G //Histoire de la Bretagne, dir J. Delumeau Toulouse, 1977, p 139 bs, по Бургундии Manlier J, Richard J etQuarreP //Histoire de la Bourgogne,dir J Richard Toulouse, 1978, p 106 ss et 137 ss и т д
216
Dhondt J. he Haut Moyen Age, VIII–XI' siecles Paris, 1968, p 93, 96, 97, 231, 250