Идеология религий основанная на доказательстве существования Бога — Каталоге Человеческой Популяции
Шрифт:
февраля 2010 года мы отправились в Америку вдвоём. И мы не ошиблись в
расчётах: полугодовой отдых с февраля 2010 по август 2010 года действительно
поставил нас на ноги. Правда, первые 2-3 месяца мы оба сильно болели (мы тогда
ещё не предполагали, что наши чемоданы с вещами могли быть отравлены в
российском аэропорту). У обоих 1,5 месяца был очень сильный насморк, у меня
ещё, ни с того ни с сего, разболелись уши, хотя я ушами до того случая ни разу не
страдал,
высыпания на коже; странные розовые корки на её лице лопались, гноились, долго
не заживали. Однако, несмотря на все это, к концу 4 месяца нашего пребывания в
Штатах, наше здоровье поправилось настолько, что мы оба уже не только
ежедневно плавали, катались на велосипедах и занимались ушу, но и играли в
большой теннис.
2 августа 2010 года мы с Ольгой Владимировной вернулись из США в Москву.
Практически сразу же по приезду возобновившееся у нас обоих плохое
самочувствие мы списали на акклиматизацию. Однако прошло более 2-х месяцев со
дня нашего возвращения из Штатов, а мы никак не могли прийти в себя. Несмотря
на чудесный и весьма продолжительный отдых на побережье Тихого океана, на
хорошее состояние здоровье на момент отъезда из США, мы снова чувствовали себя
плохо. Все наши хвори вернулись.
В какой-то момент мы с Ольгой Владимировной, в очередной раз жалуясь друг другу
на недомогания, с удивлением обнаружили, что у нас ней одинаковые симптомы.
Например, и ее и меня мучали сильная слабость, невероятная сонливость (мы могли
спать до 18 часов в сутки), какие-то странные спазмы во всем теле, постоянная
сухость во рту, непреходящая тяжесть в грудной клетке, периодическая тошнота,
сильное вздутие живота, боли после каждого приема пищи и так далее. Ранее мы
как-то об этом не задумывались, и не сопоставляли наши недомогания таким
175
образом. Заметив это, а также увидев огромную разницу в состоянии здоровья по
возвращению на родину, мы впервые заподозрили неладное.
К концу ноября 2010 года наше здоровье стало совсем плохим. К уже
вышеперечисленным симптомам прибавилось резкое ухудшение зрения, Ольга
Владимировна также жаловалось на периодическую невозможность сфокусировать
взгляд, на затруднённое дыхание, сердцебиение, тремор пальцев. У меня также
время от времени наблюдалось онемение большого пальца на руке. Нас обоих
преследовала горечь во рту, а также проблемы с кожей. Эти проблемы чем-то
напоминали розовые корки на лице у Ольги Владимировны сразу после нашего
прилёта в США, только теперь они были у нас обоих, и не только на лице, но и на
руках и ногах (имеются
обоих наблюдались эпизоды расстройства координации движений и речи. У обоих
катастрофически ухудшилась память, снизилось качество внимания,
сосредоточения. Помимо этого, у нас двоих отмечалась чрезвычайная сухость кожи,
начали выпадать волосы, ломаться ногти. У меня тогда ногти на руках начали
странным образом загибаться внутрь.
Но самое страшное было то, что в ноябре 2010 года у меня впервые начались
приступы удушья. Первый раз это случилось ночью, во сне. Я проснулся оттого, что
почувствовал, что я задыхаюсь. Я резко вскочил с постели и побежал на кухню.
Полагаю, если бы я тогда срочно не вынул из холодильника лёд, не приложил бы
его к горлу, и не уселся бы под холодный вентилятор – я, вероятно, задохнулся бы.
Так как спазм, сдавивший моё горло, был достаточно сильным.
После того моего приступа мы оба направились к терапевту. 1 декабря 2010 года
врач, выслушавшая наши симптомы, заподозрила отравление. Она направила нас
на анализы. Один из показателей моего анализа крови (слишком высокий уровень
холинэстеразы) усугубил подозрения врача. (Как мы выяснили позже из врачебных
трактатов, изменение уровня холинэстеразы могло быть связано с отравлениями
фосфорорганическими соединениями при применении боевых отравляющих
веществ.) Чем, когда, как мы с Ольгой были отравлены врач-терапевт сказать не
могла, поэтому предложила обратиться к токсикологам. 12 декабря 2010 года она
выписала нам обоим по соответствующему направлению.
В декабре 2010 года мы попытались проконсультироваться с врачами-
токсикологами. Однако у нас это сделать не получилось. Например, в Институте
176
Склифосовского, мы услышали только, что нам нужно сделать клизму и пить
активированный уголь. Что делать с моими приступами удушья, а также чем мы
были отравлены, и как нам лечиться - врачи не рассказали. Кое-кто из врачей (мы
обращались к нескольким), услышав наш рассказ про возможное отравление,
пытался откровенно издеваться, советуя обратиться к психиатру. Более мягким
вариантом отказа нас лечить был следующий: врач, выслушав наши жалобы (мы
пришли на прием втроем, я, Ольга Владимировна и одна наша знакомая, у которой
вдруг начали наблюдаться те же симптомы, что и у нас) объявил, что симптомы
настолько запутали его, что он просто не способен определить, чем мы были
отравлены. В итоге, мы в очередной раз ушли, не получив никакой медицинской