Идеология русской государственности. Континент Россия
Шрифт:
Пытаясь «продать» нам веру в демократию, то есть в самодостаточность выборов (а если не удаётся «продать», то навязать силой), агенты внешнего управления имеют целью прежде всего ликвидировать не только наше государство, но и нашу власть, заставив выбирать среди тех, кто будет беспрекословно слушаться указаний внешнего управляющего. Не должно быть ничего, кроме выборов. Мы проверили на себе эту концепцию в 90-е – теперь знаем последствия её применения. Выборы – только один из инструментов, а не предельная форма существования власти и государства. Именно так употребляют их и все европейские демократии, а также США, где главные выборы – непрямые.
Навязывая
Европейские государства столкнулись с капиталом – новым видом элиты, основанной на экономическом использовании научного знания Нового времени и на эксплуатации труда, как непосредственной власти над пролетарием – человеком, лишённым всего и даже собственного тела (над крестьянином такой власти не было, он во многом сам решал, что, как и когда будет делать). Капитал осуществил мечту аристократической элиты – встал над государством и снял с себя ответственность за него. Традиционную ксенократическую европейскую элиту сменила буржуазная.
Русские же первыми в истории перешли к народовластию – радикальной альтернативе цензовой и тем более управляемой демократии. Они упразднили элиту как таковую. Именно народовластие поставило капитал под контроль государства, модернизировало государство и преодолело затяжной европейский кризис государства Нового времени. Впервые были построены народное государство и народная автократия. Русская элита, отказавшаяся служить государству и противопоставившая себя народу, погибла. Многие из её состава пошли служить народному государству. Попытка подменить вопросом о демократии вопрос о народовластии и его историческом значении, то есть о его значении как ресурса государственности, есть основное направление идеологической диверсии и агрессии против нас. Для буржуазной (цензовой или управляемой) демократии народ – это «чудовище, которое требуется обуздать».
Русское суверенное народовластие представляет собой цивилизационную альтернативу управляемой демократии. Именно его гарантом является современный русский государь, президент России Владимир Путин. При самом широком применении выборных процедур государство стабилизируется не ими как таковыми, а фактическим взаимным доверием власти и народа. Мы не идеализируем институт представительства сам по себе, понимаем границы его эффективной применимости. Представительство на деле обеспечивает учёт только частных интересов. Защита же общих интересов должна быть гарантирована всей стратегией народного государства. Политика народного государства в
Управляемая демократия Запада работает принципиально иначе. При формальной «всеобщности» она представляет собой механизм манипулирования со стороны элит хаосом борющихся меньшинств. Согласно западному демократическому идеалу, большинства не должно быть вообще, а если оно всё же складывается, меньшинства должны держать его в страхе и под прессом. Управляемая демократия не признаёт народ как таковой. Большинство должно быть терроризировано меньшинствами и нейтрализовано.
Сегодня возможности русской стратегической обороны впервые в истории вышли из догоняющего режима и позволяют перехватить мировую инициативу в предложении пространств коллективной безопасности. Что открывает перспективы долгосрочного хозяйственного развития наших систем народного жизнеобеспечения, управления освоением территории, роста вкладов в образование, здоровье и семейные ценности граждан России без разрушительного влияния спекулятивно-манипулятивных политических и финансовых воздействий противника.
Часть II
Философия истории русского государства
II.0. Древняя Русь. Предгосударство
II.0.1. Миф, легенда и история являются знаниями
Множество копий сломано в общественной дискуссии по поводу роли исторической науки или вообще истории, как любого описания и интерпретации событий прошлого, в политической практике и формировании курса власти.
Одни диспутанты утверждают, что история – это вовсе не наука, а лишь «прислужница» идеологии. При этом «идеология» в их устах – либо ругательное слово, либо, напротив, великая и едва ли не главная ценность. В любом случае с этой точки зрения историческое описание является формой и способомподачи идеологического содержания.
Другие доказывают, что историю «пишут победители», а побежденные из истории исчезают, вместе со своей ролью и точкой зрения. И, опять-таки, такое положение либо нормально (или даже единственно возможно), либо с ним нужно всячески бороться и обеспечить «права побеждённых», услышать голос их «правды».
Все эти точки зрения сходятся в одном – что якобы ни государство, ни общество (народ) не могут обойтись без представления о том, как же в прошлом было «на самом деле», и что надо дать убедительный ответ на вопрос об этом «самом деле», согласившись с якобы довлеющей «потребностью» в бесспорности картины прошлого.
Такой вымысел о прошлом (а ничем, кроме вымысла, подобная конструкция быть не может) называют «мифом», который-де лежит в основе ни более ни менее, а самого исторического существования нации, её государства и общественной жизни. Нетрудно видеть, что, принимая подобный взгляд на вещи, мы оказываемся в плену у «борьбы» разных вымыслов, ложь уравнивается в правах с правдой, точек зрения может быть сколько угодно (у каждого – своя), а вопрос об истине вообще не стоит. Исторической науке и знанию в этом контексте никакого места нет вообще.