Идет охота на 'волков'
Шрифт:
– -Выручай, старушка!
Жигуль выл от напряжения, гремели не отрегулированные клапана и растянутый ремень, поршневые перегородки готовы были разрушиться.
– -Жми родная! До поста дотяни, а там разберемся!
Сзади, не переставая, семафорили.
– -Хорошо, хоть номера додумался снять!
– он опять вытер кровь со щеки, сбегающую на шею, на живот. Машина выдала все ресурсы, больше выжать из неё ничего нельзя.
– Ещё немного! Не подведи!
Впереди показался ярко освещенный пост ГАИ. Ромейко подлетел к нему и со всего маху ударил по тормозам. Его кинуло на руль, в следующую
– -Это ты, капитан? Пьяный, что ли? Куда гонишь?
Видно было, как вдалеке преследователи остановились, завернули обратно и, мерцая задними фонарями, исчезли в темени.
– -Нашел пьющего! Я одиннадцать лет, как бросил! Забыл?
– -Да ты в крови весь! Что случилось?
– -Ерунда! Щеку сучком распорол! Повезло, мог бы и в глаз попасть!
А на базе спешно собирали и увозили оружие, опасаясь визита полиции. Больше других метался Костя. Муратидзе дала необходимые распоряжения, вызвала по телефону Грека, и в сопровождении телохранителей - укатила.
27
Весна буйствовала зеленью, но холода долго не отпускали. Ученые мира трубили об ущербе, наносимом природе деятельностью человека, о глобальном потеплении - а в Шымкенте обыватели бурчали о необычно прохладной весне. В середине апреля люди еще не вылезли из теплых курток и плащей, из свитеров и пуловеров. И опять синоптики обещали заморозки на севере страны до двадцати градусов мороза, а на юге - до пяти. И хоть сами по себе заморозки весной не редкость, и урожаи гибли, но все же не южная это погода, считали обыватели.
Атамбай ёжился под навесом в ожидании чая, а женщины рядом валяли пирожки и швыряли их в масло, на горячую сковороду. Белое тесто взбухало, рыжело, золотилось и испускало дымный аромат. Пирожки с картошкой, покрытые свежей корочкой, горячие, сочные - вещь. Еще вкусны беляши, такие же свежие и сочные, но их Атамбай покупал редко, неизвестно какое мясо, какой фарш в уличных условиях туда закладывается. Не так давно пресса сообщала об узбекском каннибале, профессоре из Самарканда, или Бухары, который убивал людей, перекручивал их на фарш и продавал в виде шашлыка. Говорят, попадают в фарш и ишаки, и собаки, и кошки. Бр-р!
Когда пирожки прожарились и их подали с чаем, к Атамбаю за стоячий столик подошла Мурка. Сбросила сумочку с плеча, навесила на приваренный железный крюк.
– -Смотрю - Атамбай, не Атамбай...
– -Здравствуйте, Клеопатра Алексеевна.
– -Привет. Всегда завтракаешь в такой непринужденной обстановке?
– -Люблю пирожки. А ем их в одном месте, здесь.
– -Понятно. Про вчерашнее слышал?
– -Имеете в виду стрелялки? Слышал. Грек сообщил.
Мурка взяла с тарелки Атамбая пирожок и запустила в него зубы.
– -М-да. Ехал Грека через реку.
– сказала она, жуя.
– Сунул Грека в реку руку. Ну, что он рассказал?
– -Да что? Стреляли на складе... Кто-то проник на территорию. Шпана наверное? Или есть другие предположения?
– -Подозреваю одного типа. Знаешь кого?
– -Не-а.
– -Бывшего полицейского. Ромейко.
– -Зачем это ему? Мстит, что без работы остался? Его бы и так выгнали. На юге в силовых структурах русских не
– -Это только мои предположения. А зачем? Может и мстит. Но я думаю из гордости. Как ни крути, а профессионал он тот ещё. Тертый спец!
– -Хорошо. Допустим - он. Чем нам это грозит?
– Атамбай начал второй пирожок, и ещё один подложил Мурке.
– Все ещё роет дело с наркотой? Не осталось ни одного свидетеля, только три камазиста. А те ничего не скажут потому, что не знают. Все чисто.
– -Поэтому и роет, что чисто. Доказуха нужна. Официально-то мы можем и послать его, теперь не на службе. А неофициально... Будет вот так гнилить, пока не подстрелят. Ладно. Что там с латышами?
– -Ничего. Нормально. Выполняем контракт.
– -Знаю, знаю.
– -Есть возможность увеличить поставки. Мне с Узбекистана звонили, предлагают свой хлопок.
– -О-о!
– замахала руками Мурка.
– Ты что, погнал, Атамбай? Первый раз с узбеками работаешь? Ну, съезди ещё раз, пообщайся с таможней, с ментами, с налоговой. Это же Казахстан начала девяностых! Лучше с папуасами, с неграми, с кем угодно, только не с Каримовым!
– -Да я так, к слову.
– -Угу. К слову. Мне вот к слову на ящик из Нигерии опять электронка пришла. Прикинь? Черномазые какой уже раз предлагают обналичить пять миллионов баксов. Ха-ха-ха!
– внезапно развеселилась.
– Якобы у одного придурка дедушка - совладелец алмазных разработок. Ну и, юридические заморочки таковы, что для получения внучком денежек - их необходимо переслать на счет заграничной компании, или частного лица, и обналичить. За услугу предлагают десять процентов от суммы. Лафа да? В одном беда: у потенциально богатенького буратины, у внучка - нет средств на оформление процедуры, всего-то сотни-другой долларов. И я должна их послать. Прикинь? Смешит наивная настойчивость, или настойчивая наивность - с какой черножопые записывают меня в лохи. С постоянством восхода и заката я освобождаю почту от таких коммерческих предложений. Тебе не присылают?
– -Кажется, из Берега Слоновой Кости, что-то было. Содержание примерно то же. Папа-бизнесмен внезапно умер, а дочь с мамой не могут получить наследство. Балабаны из Африки.
– -Ну. Не знаю, почему облюбовали мой ящик?
Они дожевали пирожки, вытерли жирные пальцы нарезанными салфетками и поднялись. Атамбай вынул из кармана мелочь и рассчитался с официанткой, пожилой некрасивой казашкой. Мурка махнула телохранителям в машине, чтоб ехали без неё, а сама решила пройтись до офиса с Атамбаем. Один из охранников вылез и на расстоянии нескольких шагов тронулся следом. Утренний Шымкент наполнялся людьми, в районе МКТУ сновало много студентов.
– -Вот что, Атамбай.
– Мурка вздохнула и полезла за сигаретой.
– Если мы бортанем латышей?
– -Не понял?
– -Соображай! Бабки нужны срочно. Теперь понял? Предоплату за следующую партию получаем, а с товаром торопиться не будем.
Атамбай остановился.
– -Да вы что!? Деньги идут перечислением, начнутся суды, арбитражи, разборки!
– -Тебя волнует только это?
– Мурка улыбнулась.
– Не беспокойся. Наши стряпчие устроят форс-мажорные обстоятельства. Все будет грамотно.