Идет охота на 'волков'
Шрифт:
Грек докрутил глушитель, всадил полную обойму в рукоятку, и, передернув затвор, заслал патрон в приемник.
– -Первые две пули резиновые.
– сказал он.
– Но с короткого расстояния, сам знаешь, хватает, чтобы башку расколоть на части. Ты ведь мент? Хоть и бывший. В оружии хорошо разбираешься.
За окном было видно, как потеснили людей Бытырхана, как Костя и другие ротные, вместе с братвой отгоняют любопытных.
Батырхан труханул крепко, об этом говорило белое, как мрамор, лицо, но голос по-прежнему не выдавал волнения.
– -Нервные все какие...
– пробормотал он, глядя на
– Хорошо, Мурка. Я действительно знаю, кто это сделал. Но сделано без моего ведома, поверь. Я и сам наказал бы козлов - ты вмешалась. Три придурка от рук отбились, от них одна головная боль. Давай: к вечеру тебе принесут деньги. Идет?
– -Идет. Не к вечеру, а через два часа. С процентами.
Батырхан подумал.
– -Согласен. Сейчас три. Значит в пять?
– -В пять в моем офисе.
– -Я могу идти?
– улыбнулся Батырхан, но глаза оставались колючими и настороженными.
– -Хм. Хм. Иди.
Цаца открыл дверь, выпустил пассажира, тот забрал своих и скрылся за цепью боевиков. Грек спросил недовольно:
– -Зачем ты это сделала? Нужно было держать здесь.
– -А куда ему деться? Да и... Мокрый гранд не на нем висит.
Оцепление сняли, боевики переместились за Муркой к офису. Ровно в пять, без опоздания, к конторе подкатила белая пятерка. Из неё вылезли двое казахов средних лет, оба с темными, непрозрачными полиэтиленовыми пакетами в руках. Прошли в кабинет, в котором находились Мурка, Грек, Костя и новый бухгалтер. Один - молча вывалил на стол пачки долларов и россыпью - купюры в тенге. Второй - аккуратно положил пакет рядом с денежной кучкой.
Мурка поинтересовалась, кивнув на пакет:
– -А это? Что там?
– -Проценты.
– ответили гости, и собрались уходить.
Грек пакет приподнял, оценивая на вес, и перевернул. Мурка отшатнулась: на стол упали отрубленные кисти рук, ручьи крови разбежались по столу. Подавив замешательство и брезгливость, просипела посланникам:
– -Передайте Батырхану - расчет!
41
Флигелек был заперт изнутри, пожилая хозяйка редко наведывалась к постояльцу, но он, однако по привычке задвигал шпингалет на хилой двери. Выглянул в пыльное окошко - в огороде цвели помидоры, алела на грядках обработанная клубника, дальше, вдоль забора - растянулся густой малинник. Раз в месяц квартирант отдавал бабке три тысячи тенге, и оставался полным хозяином аккуратной, побеленной времянки.
В майке отполз от окошка к табурету, на котором валялись шприцы, черная ложка, обрывки газеты "Шара-бара", опрокинутая пустая бутылка водки. Спичками прожег иглу на шприце, выкачал из ампулы морфин, и, поработав ладонью, чтоб вздулись вены, с вожделением проткнул тонкую синюю жилу. Выдавил дозу, выдернул шприц, начал ощущать прилив бодрости, которая обычно предшествовала гону, когда он, начиная уезжать - грузил чужие уши байдой.
На раскладушке сидела полуобнаженная женщина и наблюдала за его возней. Наблюдала, как он приходил в себя, как засветился румянец на щеках, как губы расплылись в самодовольной улыбке, когда взглянул на неё.
– -Баян негодный.
– сказал, отшвыривая шприц к дверям.
– Третий раз одним ширяюсь! На прошлой неделе подсел на измену - не представляешь, что это такое. Кайфоломщик один облом устроил.
Женщина покачала головой.
– -В кого ты превратился?
– -А что?
– -Олень упыханный! У тебя глюки в глазах!
– -Имею право! Два дня выходной.
– -Зря я пришла...
– -Почему?
– -Ты же давно не мужчина! По началу был зверь, а сейчас...
– -Ну-ну! Оттрахаю знаешь как?
– -Да пошел ты!
– она поднялась с раскладушки и оделась, намереваясь выйти.
– -Стой!
– Цаца поднялся с колен и встал в рост.
– Стой, говорю!
– -Убери грабли!
– -Стой, сука!
– заломил руку так, что Юля вскрикнула.
Отчаянно сопротивляясь, вырвалась и выхватила и сумки маленький белый пистолет, подаренный Греком. Цаца отпрянул:
– -Ты чё, масть рогатая?!
– -Уйди лучше, Саша.
– -Ты чё, Юлька!? Ну не хочешь - не надо! В следующий раз тогда!
– -Придурок!
– она медленно пятилась к двери.
Возле двери на мгновение отвернулась, и в этот момент подскочил Цаца, накинул на шею колготки и начал затягивать удавку. Она выронила пистолет, захрипела.
– -Месалина, Мессалина!
– бормотал Цаца, напрягаясь изо всех сил.
– Была Мессалина, и нет её!
Юля теряла сознание, но в дверь застучали, Цаца с испугу выпустил жертву, отлетел в сторону и стал лихорадочно напяливать одежду. Юля, с трудом приходя в себя, подняла пистолет и сунула обратно, в сумку.
– -Саша!
– настойчиво звала хозяйка, тарабаня безостановочно.
– Тебя к телефону зовут! Я сказала - ты дома! Выходи!
Цаца метнулся к крану, плеснул на лицо, на волосы холодной воды и потряс головой, брызгая и фырча.
– -Сейчас! Сейчас открою!
Когда открыл - Юля шмыгнула под носом у хозяйки и устремилась к воротам, на выход.
– -Кто звонит? Почему не на сотовый?
– -А я почем знаю?
Пошла впереди него - к дому, где стоял телефон, Цаца следом. Сзади наблюдал за её шеей: старческой, дряблой, смуглой. Она маячила перед глазами - Цаца сжимал колготки в кармане брюк. Голова на этой шее тряслась из стороны в сторону, точно торчала на пружине, и вызывала раздражение. Цаца отвернулся, потупился, но опять свернул взгляд на морщинистую шею.
В доме поднял трубку и прислушался, на том конце кто-то сопел и ждал.
– -Алё?
– спросил, присаживаясь на стул.
– -Ну ты чё, тля, мобилу не берешь?
– проорали там рассерженно. Отключил, что ли?
– -Батарея наверно села.
– -Твою мать! Быстро, хватай тачку и в офис!
– -Что стряслось? Разве у Мурки не день рождения? У нас ведь выходной!
– -Быстро, быстро! Некогда базарить! Нападение!
Когда Цаца подъехал к офису, все находились уже там. Помещение выгорело дотла, очевидцы рассказывали, как из проезжающей машины преступники выпустили то ли гранату, то ли ракету. Некоторые показывали полицейским, что машина эта - белая жигули, другие утверждали - иномарка. По случаю дня рождения Мурки - офис пустовал, даже охранник, в сорокаградусную жару отлучался испить пива в ближайшем магазине. Большого прока от ментов никто не ожидал. Тут крутились и каэнбэшники. Ромейко в сторонке задавал вопросы Муратидзе.