Идет розыск
Шрифт:
Звали женщину Маргарита Евсеевна. Возле ее стола собралось еще несколько работников бухгалтерии, несказанно встревоженных вчерашним ужасным происшествием. Все они немедленно побросали работу, как только узнали, что за посетитель пожаловал к ним. И приободренная их всеобщим вниманием и даже сочувствием, Маргарита Евсеевна самоуверенно и пренебрежительно сказала Лосеву после того, как он изложил причину своего визита:
— Я, молодой человек, знаю свое дело прекрасно.
Меня вообще учить не надо. Во всяком случае этому делу, —
И Виталий ответил, пожалуй излишне сердито и как бы насмешливо:
— Во-первых, я в данном случае для вас не молодой человек. А во-вторых, — язвительно продолжал Виталий, — я не собираюсь вас учить. Но вот попросить вас кое о чем придется, уж извините.
Маргарита Евсеевна небрежно пожала плечами.
— Что же вам угодно?
— Документы, по которым была отпущена эта самая лимонная кислота. Ведь остались же у вас какие-то документы?
— А как же иначе? — улыбнулась молодая женщина, обнажив ровные перламутровые зубы. — Вот, пожалуйста, товарно-транспортная накладная и доверенность фабрики на имя этого Борисова. Видите, все по форме, все печати и подписи на месте.
Она положила перед Виталием бумаги. Товарная накладная его мало интересовала, а вот доверенность Виталий внимательно изучил.
— Да, — наконец сказал он. — Доверенность на первый взгляд сомнений не вызывает, это верно.
— Ну, а на второй? — насмешливо осведомилась Маргарита Евсеевна.
— А на второй, если бы вы удосужились бросить на нее второй взгляд, возникают по крайней мере два вопроса. И у вас возникли бы.
— Вот как? Интересно даже, какие?
— Сейчас скажу. Но прежде хотелось бы знать: вы видели паспорт гражданина Борисова, держали его в руках?
— А как же. Держала и видела.
— Прекрасно. А как выглядит этот гражданин Борисов?
— Это имеет значение?
— Да, имеет.
В прекрасных глазах молодой женщины впервые мелькнуло беспокойство.
— Постараюсь вам его описать, — не очень уверенно сказала она. — Высокий, чуть, правда, пониже вас.
— Стройный. В красивом импортном сером пальто, в шляпе, тонкое лицо… Ну, симпатичное… — она поколебалась и добавила. — И улыбка симпатичная.
Правда, Любочка? Ты его видела.
— Да, — настороженно кивнула одна из женщин. — Вполне симпатичный гражданин.
— А сколько ему на вид лет? — спросил Лосев.
— Ну, наверное, лет тридцать, тридцать пять, — пожала плечами Маргарита Евсеевна.
— Ошибаетесь, — мягко, даже сочувственно возразил Лосев. — Ему уже эдак под восемьдесят. Не заметили, выходит?
— Вы меня не разыгрывайте, моло… товарищ, — сердито поправилась Маргарита Евсеевна. — У меня еще пока что глаза есть.
— Это не я вас, это он вас разыграл, — сухо возразил Лосев. — Ведь по паспорту ему уже восемьдесят лет.
— Что?!.
— Да, да. Стоило вам только повнимательнее посмотреть на его паспорт. И, кстати, на фотографию там.
— А на
— Ага. Значит, переклеил. Это вы тоже не заметили?
— Это я не обязана замечать, — резко возразила Маргарита Евсеевна. — Я не криминалист, а бухгалтер. И год рождения не обязана смотреть! Доверенность есть? Есть. И все.
— А печать на доверенности вас устроила? — поинтересовался Лосев. — И штамп тоже? Вы посмотрите на них. Все вы, товарищи, посмотрите. Полезно. Ведь липа же, неужели не видно? Невооруженным глазом.
Доверенность пошла по рукам.
Печать и штамп там были, очевидно, выполнены кустарным способом: буквы кое-где покосились, герб в середине печати вообще не был до конца прорезан, а на штампе, где буквы плясали так же, как и на печати, в названии министерства оказалась даже грамматическая ошибка.
— Ой! — воскликнула одна из сотрудниц. — Это просто кошмар, если так вот вглядеться.
— Грубая работа, — мрачно объявил мужчина-бухгалтер. — Впору сразу было милицию звать.
Все вокруг понуро молчали.
— И это не все, — продолжал Лосев. — Отнеслись бы к делу внимательно, заметили бы еще одну странность в этой доверенности.
Окружающие снова насторожились. Маргарита Евсеевна, до этого непрестанно прикладывавшая платочек к носу и глазам, замерла, скомкав его в кулачке, и с испугом посмотрела на Лосева.
— Откуда эта машина к вам пришла? — спросил Виталий.
— А черт ее знает теперь, откуда она пришла, — в сердцах воскликнул мужчина-бухгалтер.
— Теперь-то понятно, что черт ее знает, откуда, — усмехнулся Лосев. — Но тогда вы же считали, что она из-под Житомира, так или нет?
Он посмотрел на Маргариту Евсеевну, и та, промокнув платочком глаза, тихо ответила, не поднимая головы:
— Так…
— Ну, вот. А госзнак машины посмотрите какой здесь указан, — Лосев протянул доверенность Маргарите Евсеевне. — Серия какая?
— КРУ, — неуверенно произнесла та, взглянув на доверенность в его руке и словно боясь сама к ней прикоснуться.
— И что это значит? — спросил Лосев.
— Откуда я знаю, что это значит, — плачущим голосом произнесла Маргарита Евсеевна. — Долго вы меня еще будете терзать?
— Некоторое время придется, — ответил Виталий. — Так вот. Видите, что получается? Госзнак на машине, которая пришла к вам якобы из Житомирской области, принадлежит Крымской области. Не странно ли?
— Я что же, по-вашему, и в этих дурацких номерах должна разбираться? — со злостью и отчаянием воскликнула Маргарита Евсеевна. — Я ничего в этом не понимаю! И не обязана понимать! Не обязана!
Она даже стукнула кулачком о свой стол.
— Да, — согласился Виталий. — Не обязаны. Но если бы вы обратили внимание хотя бы на все остальное и не выдали бы груз, то, кроме всего прочего, остался бы жив человек и не был бы ранен другой. А это, на мой взгляд, важнее любого груза.