Идея фикс
Шрифт:
— Благодарю. Работали в нашей артели, как ты можешь судить по деятельности господина Бонда, неплохо. Я — тоже, хотя и по совместительству. Мне удалось законтачить с Адмиралтейством и выяснить, что они не извлекли это чертово золото. Значит… — Он вопросительно посмотрел на Сида.
— Значит, его забрал кто-то другой.
— Верно! И возник вопрос — кто? Работа с секретными архивами, сбор информации… Я ведь жутко любопытен. Наконец, выхожу на одного человека, бывшего работника британской разведки, назовем его А. К., ныне мирного пенсионера в штате Огайо, который рассказал мне по-дружески такой эпизод.
В 1923 году розысками клада руководило ОГПУ — что означает Объединенное государственное политическое управление». Вот где, я тебе скажу, сидели виртуозы!
— Но ведь кому-то он оставил координаты?
— Естественно, А.К. выяснил! И уже искал подступы к этому товарищу, но здесь сам «засветился». Пришлось навсегда исчезнуть из СССР, оставив там уплывшее сокровище. Когда мы встретились, это был уже больной старик, сдвинутый на спрятанном под водой кладе. Я оказал ему кое-какую серьезную услугу, и А.К. воспылал желанием «подарить» мне клад, вернее, сведения о нем. Разумеется, за определенное вознаграждение.
Шел шестидесятый год. СССР руководил Хрущев, «железный занавес» рухнул, я был полон сил, энергии и желания разбогатеть… В то время моя карьера складывалась негладко. Меня здорово подставили, дали возможность отыграться и выпроводили вон. Списали в отставку за ненужностью. Тут бы в самый раз спиться или грабануть банк. А я расцвел! Тридцать шесть — потрясающий возраст. Силы, как у юноши, а опыт — генеральский. Плюс — амбиции, страстное желание «умыть» тех, кто поставил на мне крест, прославиться, хапнуть денежки… Кому бы вообще помешали золотые слитки?
Я отправился в Москву, обеспечив себе блестящую «легенду»: журналист, холостяк, коммунист! В те времена я подрабатывал в одной прокоммунистической газетке и поэтому был знаком с именем твоего отца… Принимали меня в СССР потрясающе — возили в образцовые пионерлагеря и совхозы. А я все рвался в Крым. Повезли! А там — сплошные интервью, встречи с интересными людьми на высоком партийном уровне… Все ближе и ближе к цели.
Представь, нахожу его — того, чью фамилию продал мне А.К.! Почти мальчишка, инструктор в райкоме комсомола. Посидели в ресторанчике, выпили. С русским обязательно надо выпить, прежде чем приступить к делу. Роберт Паламарчук никак не мог понять, куда я клоню, а когда разобрался, то смеялся до слез: «Клад, говоришь? Да выдумки, сказки. Дед оставил бумажку с планом. В военном планшете вместе с облигациями и старыми деньгами лежит… Может, лежит, а может, мой сын Васька давно выкинул, ему пять лет, а он уже в генерала играет. Планшет нацепит, автомат деревянный и ну палить!»
Что мне было делать? Проявить настойчивый интерес — так ведь не отдаст, да еще начальству доложит. Стал напрашиваться в гости с целью завладеть планшетом нелегальным путем. Пригласили! Пацан с шашкой по двору под яблонями бегает, но без планшета. Отец его спрашивает, мол, где дедкины причиндалы? А он: «Вовке соседскому поносить отдал».
Покрутился я там еще денек — виза-то кончается — и ни с чем уехал. Думал вернуться вскоре. Но… — Арчи замялся. — Не так дела пошли, чтобы клады искать. Провернул я одну операцию — шантажнул крупного мерзавца, пользуясь журналистским статусом, грозил предать его делишки гласности. Тот щедро откупился.
Десять лет о кладе не вспоминал, пока жизнь снова к стенке не приперла. Развелся, жене выплатил отступные. Партнер по бизнесу разорился и меня за собой потянул. Едва под суд не попал. Не знал, за что схватиться. И уж было взялся за бутылку, такая тоска навалилась… Здесь подвернулась возможность навестить СССР по поручению некоего Комитета мира, где я подвизался в качестве консультанта по странам соцлагеря.
Получил визу, собрал вещички и отбыл в Союз. Год 1972-й. На троне — Брежнев. Мне сорок восемь. Не мальчишка, чтобы в авантюры ввязываться. Решил — прогуляюсь, отдохну в их «Интуристе», а заодно интересующий меня вопрос провентилирую. Скучно же бывалому «профи» на солнце кверху брюхом лежать. Начал раскручивать, раскручивать помаленечку свою идею фикс… Выхожу на того самого Паламарчука. Солидный стал чиновник, щеки разъел, зад в кресле не умещается. На казенной черной «Волге» катается. Этот автомобиль у них для правительственных чиновников вроде «Линкольна» полагался. Заведует по партийной линии всей областью. Узнал меня и про клад сразу вспомнил. Видать, не дурак.
Обсудили дело напрямик: золотишко ворованное, то ли есть, то ли нету. Неплохо бы проверить, извлечь и поделиться. Договорились: он мне координаты за отдельные деньги продает, а я организую археологическую экспедицию при участии американских коллег. Извлекаем контейнеры и под видом глубоководного инвентаря вывозим в США. Там-то уже и делимся.
— Не понимаю, почему он сам до сих пор клад не достал?
— Малый! Ты о чем? Это ж — Советы! Все, что найдешь, надо государству отдать. По их законам лишь 25 % принадлежит нашедшему! К тому же мой советский товарищ уже прозрел насчет идей настолько, чтобы присмотреть пути отступления. Зачем ему клад в Союзе? Он же не сумеет реализовать деньги. Там не было миллионеров, а коммунист боялся купить лишнюю машину, чтобы не заподозрили во взятках.
— Нет. Здесь я не останусь, — сказал мне Роберт. — Если уж богатеть круто, по-настоящему, то жить надо у вас, в демократическом обществе.
Я согласился. Обговорили взаимные гарантии. Первый шаг — он мне план, а я ему — десять тысяч баксов. У него, естественно, остается копия. Но сделать он с ней ничего не может. Застукают и посадят.
— И как он тебе доверил?! Приедешь со своими археологами, поднимешь золотишко и гуд бай, партнер!
— Ну да! А товарищ главный партийный начальник сообщит куда следует, что иностранцы вывозят золото! — Арчи вздохнул. — Сделка у нас была железная, взаимовыгодная.
— Чего же ты до сих пор не разбогател? Больше четверти века прошло.
— А потому, дорогой мой, что тогда, в 1972 году, произошла со мной в Крыму самая удивительная и нелепейшая история… Да, удивительная и к тому же не имеющая логического завершения. Полный мрак, мистика, и только.
— Тебя арестовали?
— Ну уж, нет! Все было совершенно великолепно… Лето, Черное море, Крым… Там еще танцевали твист, пили вино из винограда собственных колхозных виноградников и просто обожали иностранцев. Особенно из чуждого капиталистического лагеря. А девушки… Не поверишь, Сидней, какие там были девушки…
Только ведь золотишко потерялось в России, прошло много лет, и я никогда не увлекался подводным плаванием.
Глава 2
Международный лагерь «Буревестник» строился под лозунгом интернационального братства молодежи и студентов. А следовательно, ответственные товарищи, курировавшие непосредственно из Москвы этот идеологический строительный объект, позаботились о комфорте мирового уровня. Показательный участок, повышенное финансирование, сотрудничество с финской строительной фирмой, учет запросов иностранных друзей. В живописнейшей бухточке между двумя выдающимися в море косами возник идиллический городок, совмещающий принцип пролетарского общежития с буржуазным отношением к отдыху.