Идея Фикс

Драч Маша

Внутри здания был просторный светлый холл, которым заведовала приятная на вид женщина, которой явно не больше пятидесяти лет. Она дала Патрику ключи, и мы направились в сторону лифтов.

Весь интерьер вокруг меня был вычурным и дорогим. Я в своей простенькой одежде явно не вписывалась в общую картину изысканности. Это небольшое наблюдение смутило меня. Пройдя в лифт, я мельком глянула на Холланда: он был совершенно спокоен, я бы даже сказала, без эмоциональным. Он смотрел перед собой, иногда поправляя свои очки. Ни единого лишнего движения, взгляда, слова. Мы были будто деловые

партнеры, которые должны подписать контракт и полюбовно расстаться. Нет, к этому я уж точно была не готова.

Выйдя из лифта, Патрик провел меня по небольшому, но узкому коридору. Открыв входную дверь, он пропустил меня вперед первой. Я оказалась в шикарной прихожей, что по размерам превосходила наше с Марго жилье раза в два. Первое что бросилось мне в глаза, так это идеальный порядок и множество горошков с различными комнатными цветами.

– Располагайся, - заявил Холланд, вешая свой плащ в шкаф-купе.

Я разулась, сняла жакет и неуверенной проходкой прошла вслед за Патриком. Гостиная с панорамными окнами выглядела просто потрясающе. Чудный камин, живые цветы, изысканные картины на стенах – всё это создавало иллюзию уюта и намекало на то, что здесь живет мужчина.

– Может, ты хочешь что-нибудь перекусить? – спросил Холланд.

– Нет, спасибо.

– В таком случае, не вижу причин медлить.

Я сглотнула несуществующую слюну и нервно кивнула головой. Так сразу? Без разговоров и чего-либо еще? Мне хотелось узнать Патрика, обсудить с ним всё, что только возможно. Но его решительный и в то же время повелительный взгляд не оставлял мне права выбора.

По винтовой лестнице мы поднялись на второй этаж и прошли в хозяйскую спальню, где царил тот же порядок, что и везде. Нигде не было ни холстов, ни красок, ни карандашей. Так, где же тогда творит маэстро?

– Готовься, я скоро подойду, - отдал приказ Холланд и вышел из комнаты.

Во время нашей последней встречи, Патрик попросил меня хорошенько подготовиться к будущей игре. Я должна была взять с собой какую-нибудь не очень длинную юбку, несколько заколок и нож. Последнее, конечно же, смутило меня больше всего, но Халланд заверил, что мне не о чем волноваться.

Достав из рюкзака юбку, я в спешке ее надела и подколола свои длинные волосы. Волнение и любопытство разрывали меня надвое. Мне ужасно хотелось узнать, что он задумал. Через несколько минут Патрик вернулся обратно. Он оценивающе посмотрел на меня и в задумчивости потер подбородок.

– Разденься до пояса, - скомандовал он. – Нож возьми в одну руку и заведи ее за спину. Голову чуть опусти вниз.

Я торопливо выполняла все указания Холланда, хоть и не всегда понимала, чего именно он хочет.

– Отлично, стой ко мне спиной. Когда я закончу с наброском, то дам тебе знать.

Так вот чего он хотел! Я должна стать его моделью для позирования. Мне льстило то, что Патрик хочет запечатлеть мой образ в своей картине. Прежде никто и никогда меня не рисовал, да и красавицей для подобной работы я себя не считала.

– Не двигайся, - строго приказал Холланд.

Крепко сжав нож за своей спиной, я постаралась застыть на месте. Мне было слышно, как Патрик рисует

карандашом, как он дышит и что-то тихо шепчет сам себе. Я хотела посмотреть на Холланда во время работы. Уверенна, он выглядит прекрасно, когда увлечен любимым делом.

Не знаю, сколько прошло времени, но мое тело слишком быстро начало болеть, а солнце постепенно уже клонилось к закату. Я не чувствовала пальцев, которыми сжимала рукоять кухонного ножа. Босые ноги замерзли, ровно как спина и грудь. Патрик продолжал молча рисовать, а мне было как-то неловко нарушать этот творческий процесс. Когда начало темнеть я уже не могла сдержать дрожь в теле. Зуб на зуб не попадал, и я то и дело вечно больно прикусывала губу.

– Ты слишком сильно опустила голову, - недовольно заявил Холланд.

Я подняла голову выше и тяжело вздохнула.

– Молодец, - слышу одобрение. – Можешь теперь повернуться.

Я повернулась, чтобы взять свою кофту и скорей надеть ее.

– Замри, - приказал Патрик, подняв одну руку вверх. – Хорошо, очень даже хорошо, - он отложил карандаш, холст и, поднявшись с кресла, медленно подошел ко мне.

Я всё еще жутко дрожала и никак не могла избавить от навязчивой идеи, что хочу скорее согреться.

– Ты вся дрожишь, - Холланд провел кончиками пальцев по моему обнажённому плечу. – Замерзла?

Я лишь положительно кивнула.

– У тебя очень красивая кожа. Изысканного молочного цвета, так и хочется оставить на ней какой-нибудь след, - уголок его губ дернулся в подобие улыбки. – Красивая, - Патрик коснулся пальцами моих губ, а затем резко прижал своим телом к ближайшей стене.

Воздух со свистом вышел из моих легких и уже в следующее мгновение Холланд жадно меня поцеловал и задрал юбку. Его пальцы искусно ласкали меня и я непроизвольно начала извиваться в опытных руках Патрика.

– Я хочу тебя слышать, - у моих губ произнес Холланд.

Я стеснялась выражать сои эмоции подобным образом, но его пальцы приносили слишком много удовольствия. Мое тело балансировало на краю пропасти, к которой то подводил, то уводил Патрик. Когда я уже была готова с головой уйти в пучину наслаждения, Холланд остановился и развернул меня к себе спиной.

Мое дыхание сбилось, а перед глазами заплясали цветные точки. Я хотела Патрика прямо здесь и сейчас. Он не заставил себя долго ждать. Ухватившись за мое горло, он резко вошел в меня и я протяжно застонала. Мы почти не видели друг друга из-за темноты, что царила в спальне, зато чутко ощущали каждое движение наших тел.

Я никогда в жизни не думала, что люди способны дарить такие яркие ощущения. Мне хотелось всё больше и больше, я никак не насыщалась Холландом, мне его было катастрофически мало. Но когда я испытала экстаз, и когда мое тело содрогнулось уже не от холода, а от удовлетворения, я почувствовала, что в этот миг как никогда близко нахожусь к Патрику. Он прикусил нежную кожу на моей шее и нежно поцеловал в висок.

Ноги перестали держать, но Холланд ловко подхватил меня на руки и уложил на кровать. Голова была легкой, а душа лишена каких-либо переживаний. Я чувствовала себя абсолютно свободной и вместе с тем обессиленной.