Идея вечного возвращения в русской поэзии XIX – начала XX веков

Фаритов Вячеслав Тависович

2) Метафизический и постметафизический характер учения

Споры о преодолении в философии Ницше метафизики не утихают до сих пор. М. Хайдеггер определяет учение Ницше в качестве сугубо метафизического: как завершение европейской метафизики. [17] Вместе с тем следует признать, что, несмотря на все колоссальные усилия, направленные на преодоление метафизики, сам Хайдеггер все же остается в рамках метафизического способа философствования. По-другому не могло и быть, поскольку в своей фундаментальной онтологии он исходит из возобновления древнего вопроса о бытии. Экзистенциальную аналитику Хайдеггер разрабатывает только в качестве вспомогательного раздела для получения доступа к бытию как таковому. Бытие как таковое, бытие как «простое многообразного» всегда будет оставаться сугубо метафизическим концептом – даже при условии осуществленного Хайдеггером «понимания» бытия из горизонта временности Dasein. Само Dasein является метафизическим концептом, поскольку представляет собой способ «разомкнутости» Sein (бытия). Действительный выход за пределы метафизики

возможен при условии радикальной деонтологизации Dasein и «бытия как такового». Пути подлинного преодоления метафизического способа философствования намечены Ф. Ницше, в учении которого осуществляется попытка вывода философии за пределы метафизического по существу круга вопросов о бытии как таковом.

17

Хайдеггер М. Ницше. Т. 2 / М. Хайдеггер. – СПб.: Владимир Даль, 2007. – 440 с.

Тем не менее, проблема отношения философии Ницше к метафизике не имеет однозначного решения. И идея вечного возвращения является одновременно метафизической и постметафизической. С одной стороны, Ницше ставит вопрос о бытии сущего в целом, он говорит о таких вещах, которые заведомо превосходят возможности человеческого опыта (в кантовском смысле данного термина). В этом отношении следует признать, по крайней мере, частичную справедливость позиции Хайдеггера и его многочисленных последователей. Но, с другой стороны, именно в идее вечного возвращения трансцендентное (как исконная и неотъемлемая сфера метафизики) терпит радикальное поражение. Именно в этом учении Ницше осуществляет перенос онтологического и экзистенциального «центра тяжести» с потустороннего и сверхчувственного на имманентное. При этом имманентное не остается в прежнем своем статусе «негатива» трансцендентного. В учении о вечном возвращении имманентное преобразуется, оно перестает мыслиться как сфера лишь конечного, ограниченного и кажущегося, неистинного бытия. Вечность начинает раскрываться в самом имманентном, которое при этом не утрачивает и своего конечного, временного характера. Поэтому в корне неверно трактовать учение Ницше как «перевернутый платонизм». У Ницше стираются границы между конечным и бесконечным, временным и вневременным, имманентным и трансцендентным.

Таким образом, выдвигая идею вечного возвращения, Ницше одновременно и остается в рамках метафизического способа постановки вопросов и совершает прорыв к постметафизической философии, открывая принципиально новые горизонты философской мысли. По этой причине философия Ницше в ХХ столетии могла привлекать сразу и остающегося верным метафизике и трансценденции К. Ясперса, и бескомпромиссного борца со всякой метафизикой Ж. Делёза.

3) Тождество и различие как двойной горизонт учения

На одном уровне идея вечного возвращения актуализирует тождество, на другом – полагает различие.

Первый уровень может быть назван экзотерическим. Большинству читателей и интерпретаторов идея ницшевская вечного возвращения известна именно как утверждение бесконечного повторения того же самого. В значительной части высказываний самого Ницше на эту тему (особенно в «Веселой науке» и «Заратустре») говорится именно о возвращении того же самого.

Однако в черновых заметках мы встречаемся и с принципиально иным понимаем учения: «Нужно хотеть исчезнуть, чтобы снова возникнуть – перейти из одного дня в другой. Превращение через тысячи душ – вот что должно быть твоей жизнью, твоей судьбой. И в конце концов – снова пожелать пройти все это!». [18] Перевод последнего предложения не точен. В оригинале: «Man muss vergehen wollen, um wieder entstehen zu k"onnen – von einem Tage zum anderen. Verwandlung durch hundert Seelen – das sei dein Leben, dein Schicksal. Und dann zuletzt: diese ganze Reihe noch einmal wollen!». [19] У Ницше написано не «все это», но «diese ganze Reihe» – весь этот ряд. Ряд образуется превращением через тысячи душ (Verwandlung durch hundert Seelen), представляет собой процесс саморазличения, утраты собственной идентичности, отказа от тождества и утверждения различия. Вечному возобновлению подлежит именно ряд, образованный различием, а вовсе не тождество собственной личности и породивших ее обстоятельств. Данный аспект учения о вечном возвращении является наиболее сложным и малоизвестным. Эта эзотерическая сторона ницшевской идеи получит позднее разработку в книге Ж. Делёза «Различие и повторение».

18

Ницше Ф. Черновики и наброски 1882–1884 гг. / Ф. Ницше // Полное собрание сочинений: В 13 томах. Т. 10. – М.: Культурная революция, 2010. – С. 181.

19

Nietzsche F. Posthumous Fragments [5 = Z I 2a. Mp XV 3a. November 1882 – Februar 1883] // Digitale Kritische Gesamtausgabe Werke und Briefe [Электронный ресурс]: Nietzsche Source. URL: http://www.nietzschesource.org/#eKGWB/NF-1882,5.

Идея прохождения сквозь тысячи душ неоднократно высказывалась Ницше и в опубликованных им работах. Однако ее связь с учением о вечном возвращении не всегда была представлена эксплицитно. Так, в «Веселой науке» говорится о тех, «чья душа жаждет пережить во всем объеме прежние ценности и устремления и обогнуть все берега этого идеального «средиземноморья», кто ищет из приключений сокровеннейшего опыта узнать, каково на душе у завоевателя и первопроходца идеала, равным образом у художника, у святого, у законодателя, у мудреца, у ученого, у благочестивого, у предсказателя, у пустынножителя старого стиля». [20] Поиск и желание всего этого, стремление к утверждению ряда различных состояний и есть воля к вечному возвращению. Такая воля далека от упрямого

хотения во что бы то ни стало сохранить свою ограниченную личность, которая является лишь искусственным и фиктивным образованием. Позиция Ницше ближе к евангельскому высказыванию: «Любящий душу свою погубит ее; а ненавидящий душу свою в мире сем сохранит ее в жизнь вечную» (Ин 12:25). Ницше говорит: «Man muss vergehen wollen». Тем не менее, повторение того же самого также присутствует в учении о вечном возвращении и составляет, по крайней мере, его поверхностный момент.

20

Ницше Ф. Веселая наука («la gaya scienza») / Ф. Ницше // Полное собрание сочинений: В 13 томах. Т. 3: Утренняя заря. Мессинские идиллии. Веселая наука. – М.: Культурная революция, 2014. – С. 581.

4) Возобновление античного учения и «новое слово» Ницше

Истоки ницшевского учения о вечном возвращении, как правило, находят в античности. На этом основании оригинальность высказываемых Ницше идей может быть подвергнута сомнению или полному отрицанию. Философ не сказал ничего нового, но лишь повторил и возобновил то, что было известно за несколько столетий до него. Существует и прямо противоположный взгляд на проблему, согласно которому идея вечного возвращения для античного мировоззрения в принципе не характерна. Грекам и римлянам была близка идея циклического устройства времени и истории, но это совсем не аналог ницшевского учения о повторении того же самого. В циклической модели времени утверждается повторение некоего универсального порядка бытия сущего, принципов его организации. Ницше же говорит о повторении не сущности, но именно сущего. Сам термин «вечное возвращение того же» принадлежит Ницше. [21]

21

Бакусев В. М. «Вечное возвращение» и античность / К. Лёвит // Ницшевская философия вечного возвращения того же. – М.: Культурная революция, 2016. – С. 302.

Как и в рассмотренных выше случаях, вопрос о степени укорененности ницшевской идеи вечного возвращения в античных представлениях не имеет однозначного решения. Представления о повторяемости, цикличности времени и истории, безусловно, носят архетипический характер. [22] Как филолог-классик Ницше был знаком со многими античными источниками, дух греческой культуры был им глубоко прочувствован и осмыслен. Опыт античности сыграл значимую роль в формировании учения Ницше. Вместе с тем не следует забывать, что для философа не менее значимым был и опыт христианского мировосприятия. Идея вечного возвращения не является в данном случае простой антитезой к христианскому эсхатологическому и линейному пониманию времени: если бы все ограничивалось только этим, Ницше действительно не сказал бы ничего нового. Но в ницшевском учении есть достаточно сильный евангельский элемент: мотив принятия судьбы, утверждение существования во всех его проявлениях, отказ от осуждения и возмездия. Подобное понимание «благой вести» было изложено Ницше в его «Антихристе», направленном, главным образом, против истолкования христианского учения апостолом Павлом.

22

См.: Элиаде М. Миф о вечном возвращении / М. Элиаде. – М.: Ладомир, 2000. – 414 с.

В общем и целом, можно сказать, что в ницшевском учении о вечном возвращении мы имеем достаточно сложное переплетение древних мифических, христианских, философских и научных воззрений. Сам Ницше в своих черновиках разрабатывает различные, нередко взаимоисключающие аспекты идеи вечного возвращения. Отсюда следует, что нет возможности ни редуцировать эту идею к античным источникам, ни осуществить ее полное дистанцирование от древней мысли, не допустив при этом существенных искажений.

5) Мифический и философский аспекты учения

В учении о вечном возвращении Ницше выступает одновременно и как философ и как творец мифов. В «Так говорил Заратустра» вечное возвращение – это миф, который должен изменить сознание и экзистенцию тех, кто найдет в себе силы и решимость положить его в основу своего существования. Онтология и гносеология здесь не имеют решающего значения: вопросам бытия и познания Заратустра не уделяет особого внимания. Он не доказывает, он создает новые ценности. Однако утверждение, что идея вечного возвращения есть только миф, будет в корне ошибочным. В черновых заметках Ницше выступает именно как философ, учение о вечном возвращении он связывает с сугубо философскими проблемами бытия и становления, ценности и морали. Например, в заметках 1883–1884 годов мы читаем: «обе великие (найденные немцами) философские точки зрения становления, развития ценности бытия (однако нужно сначала преодолеть жалкую форму немецкого пессимизма!)

соединены мной решающим образом

все становится и вечно возвращается

– ускользнуть невозможно!». [23]

Из приведенного фрагмента видно, что Ницше мыслит идею вечного возвращения в контексте проблематики немецкой философии. Попытки резко противопоставить Ницше Канту и Гегелю и рассматривать его исключительно в качестве создателя мифов являются следствием плохого знания текстов наследия философа и отсутствия навыков внимательного чтения. Более адекватным будет положение, что в учении о вечном возвращении миф и философия переплетаются самым тесным образом.

23

Ницше Ф. Черновики и наброски 1882–1884 гг. / Ф. Ницше // Полное собрание сочинений: В 13 томах. Т. 10. – М.: Культурная революция, 2010. – С. 549.