Иди за мной
Шрифт:
Доктор склонился над ее изголовьем. Из-под подушки торчало какое-то украшение. Бижутерия. Похоже на кристаллы Сваровски. Безвкусица! Он взял блестящую штуковину в руки и поднес к ночнику. Это была брошка. Сноп желтых искр рассыпался по потолку и стенам. Эдик не мог оторвать глаз от камней. Внутри у него все задрожало.
– Ого…
Лариса беспокойно заворочалась и повернулась к нему лицом. Эдик, загипнотизированный «Цветком саванны», не шелохнулся.
– Отдай! – прозвучало в полутьме спальни.
Он очнулся от
– Я тебя разбудил?.. Прости…
– Что ты здесь делаешь?
– Ты стонала… я зашел спросить, все ли в порядке…
– Это моя вещь, – жестко молвила она, протягивая руку. – Верни мне ее сейчас же!
– Я никогда не видел у тебя такой красивой броши…
– Как ты посмел взять ее без разрешения?
– Ты спала…
– Какая разница?! Дай сюда брошку!
Эдик смешался. Интуиция ревнивца подсказала ему, что украшение Ларисе подарил новый любовник. Он стоял у кровати босой, в полосатой пижаме, с упрямым выражением лица, и не собирался выполнять ее приказ. Вместо того чтобы вернуть брошь, доктор опустил ее в карман.
– Пусть пока побудет у меня…
Лариса вскочила и вцепилась ногтями ему в руку.
– Ах ты, воришка!.. Еще друг, называется…
– Мы не были друзьями, Лара, – отбивался он. – Мы с тобой занимались любовью. Я отвечаю за тебя! Ты связалась со страшными людьми…
Они боролись. Лариса пыталась отобрать у Эдика брошь, он сопротивлялся. В нем взыграл типичный для мужчины инстинкт собственника. Лариса его бросила ради какого-то бандюги и вора, а он в отместку насолит ей хоть чем-нибудь.
– Все богатство твоего хахаля – краденое!.. По нему тюрьма плачет!..
– Не твоего ума дело…
– Ах так?.. Забыла, кто тебя спас?.. Лежала бы сейчас мертвая и холодная в судебном морге…
Злые слезы закипели в глазах Ларисы. Она изловчилась и укусила Эдика за ухо. Тот взвыл от боли. Его пижама затрещала и порвалась. В пылу борьбы они не сразу услышали, как в гостиной разбилось стекло и посыпались осколки. Рука в черной перчатке открыла ручку балконной двери…
– У тебя память отшибло, чувак? – наседали на Рената агрессивные молодчики. – Про долг напомнить?
– Какой еще долг?
– Он спрашивает, какой долг! – возмутился один из качков и сунул дизайнеру под нос кулак. – А вот это нюхал?
У Рената кружилась голова, в ушах звенело. Перед глазами мелькали красные воланы Сониного платья, голые коленки танцовщиц и белозубая улыбка официантки. Только сейчас он сообразил, что во рту у девушки были слишком острые и длинные зубы. Клыки!
– Тебе хорошая женщина дала денег… – донеслось до него сквозь пелену звуков и красок. – Пришла пора возвращать. Или ты решил, что она тебе подарит кругленькую сумму?
Обидные слова молодчики обильно приправляли матерной руганью. Ренат испугался. Он понял,
– Я все отдам, – пообещал Ренат. – Только не сразу! Соберу и отдам!
– Соберет он! – разозлились парни. – Ты нам пургу не гони, лошара! Даем тебе три дня! Потом будет плохо. Ты когда бабло брал, о чем думал?
Парень, который был пониже ростом, неожиданно ударил Рената снизу вверх, под ребра. Тот согнулся и упал, ловя губами воздух.
– Эй, ты че, Кабан? – всполошился высокий. – Гляди, прибьешь его, с кого тогда спрашивать?
– Не боись… я легонько. Оклемается.
Он для большей убедительности пнул лежачего ногой в бок и пообещал содрать с него шкуру живьем, если через три дня не будет денег.
– Усек, Михеев?
Ренат не смог ответить. У него перехватило дыхание от жуткой боли. Ночная бабочка порхала над ним, то касаясь его лица, то взмывая вверх. У нее были глаза Сони и крылья летучей мыши…
Наверное, Ренат потерял сознание. Бабочка накрыла его темными крыльями, и он перестал видеть. Где-то на дне его памяти осталось загадочное кабаре, где играла разудалая музыка и раздевалась ослепительно прекрасная Соня…
Окна в доме почти все погасли, во двор забрела бездомная собака и принялась обнюхивать Рената. Он пришел в себя и попытался встать. Все тело болело, ноги подкашивались. Он как-то доковылял до двери и набрал код замка. Собака стояла и смотрела на него светящимися в темноте глазами.
В лифте он дважды проваливался в ватную черноту. Когда кабина остановилась на восьмом этаже, он с трудом вышел и, держась за стену, добрался до своей квартиры. Вставить ключ в замок оказалось не таким простым делом.
Наконец, он справился и с этим. К горлу волнами подкатывала тошнота, в голове мутилось. Ренат включил на кухне свет и достал из холодильника водку. Несколько глотков, и ледяной ком внутри начал таять. Дышать стало легче.
Если бы это была его квартира, он бы продал ее и рассчитался с Зоей. Можно продать машину, но за три дня он не успеет.
«Ты меня огорчаешь, дружище, – усмехнулся Вернер, которого не должно было здесь быть. – Разве Соня не подсказала тебе единственно верный выход?»
– Я не убийца… – прохрипел Ренат.
«Тогда вернись к Зое, ублажай ее по-прежнему, и она простит тебе долг!»
– Это невозможно…
«Почему же? – потешался над ним Вернер. – Раньше тебя это устраивало!»
– Я изменился…
Ренат понимал, что дискутирует с самим собой. Незримый Вернер поселился в его уме и качает права. Нет никакого способа изгнать его оттуда. Или есть?
Он взял телефон и позвонил Ларисе Курбатовой.
«Забыл, который час? – не преминул съязвить Вернер. – И что ты ей скажешь? Попросишь дать тебе денег? Рядовые стоматологи столько не зарабатывают…»