Идиотентест

Богданов Богдан

– Ну а водкато что? – настойчиво повторил я.

– Две литрушки у меня, – гордо заявил Кира, – ещё одну забрал Обжора.

– Зашибись! – пропел я, пританцовывая с батоном. – Доставай, открывай, наливай! – продолжая горланить, я ловко вытаскивал купленную закуску из пакета, принесённого Кирой. А там было чем поживиться. Несколько батонов, две пачки майонеза, бомжпакеты, крупа, консервы, банка с соленьями, сахар, соль и жутковатого вида пачка чая.

Уютно разложив приготовленный снек на газетке, прямо на платформе, в окружении сумок и рюкзаков, мы приготовились вкусить злодейку.

– Как же ситуация изменилась, – довольно сказал я. – А я тут голову ломал, что делать буду.

Кира кивнул и протянул мне свой небезызвестный раскладной стаканчик. Я налил граммов пятьдесят и, поставив бутылку на землю, приготовился толкнуть речь. Настроение было превосходное, хотя пива всё

ещё хотелось. Я подумал, что чуть позже нам следовало бы обсудить альтернативы и перспективы на ближайшие несколько дней. Но тут до моего слуха донеслись звуки, которые возвещали о том, что сейчас начнётся чтото невообразимое. Пением это трудно было назвать, скорее ктото просто орал, но слова были до боли знакомые:

Если пиво есть – значит всё хорошо!

Если мало его, мы замутим ещё.

Значит, будет не зря проведён этот день,

Значит, завтра с утра нам вставать будет лень!

По любому будет водка, соберутся друзья.

По любому к ним, конечно, подгребу и я.

По любому опять – пьянка до зари!

По дороге к магазину пропадут все фонари!

В кармане ни гроша. Мокротная душа

На пьянку позовёт любого алкаша.

В кармане ни гроша. Мокротная душа

На пьянку позовёт любого алкаша.

После припева, успев махнуть по рюмахе, мы с Кирой подхватили песню и орали уже в четыре глотки:

Если утром будет снова нам тяжело,

То придётся сходить и замутить ещё.

И возможно, тогда нам будет не лень

С удовольствием отметить очередной новый день.

Мокротное братство с каждым днем всё пьяней.

Мокротное братство отымеет всех блядей.

Мокротное братство – нам уже всё равно.

Мокротное братство – водка, пиво и вино!

Затем уже тише, как было принято, пропели последнее четверостишие. Ну конечно же, это были Лёшик и Обжора, а пели мы гимн ОМБ, и, кроме нас, никто не мог знать слов и мотива, потому как это мы придумали, и это было круто. Как и где они встретились, я не знаю, да и сами они не знают. Это одна из тех необъяснимых штук, которые происходят с пьяными и обдолбанными людьми и которые потом рассказывают в качестве городских легенд. И таких штук с нами происходило великое множество. Парни были просто в говно, и это ещё слабо сказано. Они с трудом держались на ногах, и при этом у Лёшика в руках была едва початая бутылка пива.

– Мокротные боги благоволят ко мне сегодня, – сказал я, отбирая пиво у ничего не соображающего чувака. Сделав большой глоток, я отметил, что пиво было ещё немного холодное, а это значит, что его купили недавно, хотя это не имело никакого значения. Лёшик, как в замедленной съёмке, повернул голову в мою сторону, но так ничего и не сказав, просто махнул рукой, смирившись с участью пиволишённого.

– Слышь, балбес, куда идтито? – обратился Кира к Обжоре.

Затем последовало нечленораздельное мычание, из которого нам стало понятно, что надо двигаться по дороге, перпендикулярной железнодорожным путям, а потом направо. Затем минут пятнадцать мы пытались уложить по рюкзакам выложенные мной из них вещи. Потерпев неудачу, решили упаковаться хоть какнибудь. Я предусмотрительно положил к себе спальник, подозревая, что сегодня ночевать придётся явно не там, где планировалось с самого начала. Решили сделать следующим образом: Лёшик и Обжора идут первыми с вещами, которые смогут нести, а мы отправляемся чуть позже с остальным скарбом. Но перед дальней дорогой мы с Кирой надумали немного подкрепиться.

– Кстати, чё там у тебя с этой, как её там? – сказал я, делая канапе с сельдью на манер тех, что подавали во «Втором дыхании». О, что за волшебное место, сколько воспоминаний, сколько всего связано с ним!

Вот одну историю прямо навеяло, не могу не поделиться.

* * *

И не то, чтобы это была прямо какаято из ряда вон выходящая тема, скорее просто рядовая тусовка во «Втором…», но уж больно душевная. Был, насколько я помню, канун Нового года, поэтому все посиделки на лавочках и в парках пришлось свернуть. И вот, например, куда пойти двум бедным студентам с творческим взглядом на жизнь. Ну, конечно же, в знаменитую и легендарную в те времена рюмочную «Второе дыхание», в которой, по преданиям, пивал пиво и не только сам Владимир Семёнович Высоцкий, и какоето время у них даже стояла на особом, небольшом постаменте, на барной стойке, старая советская пивная кружка, из которойто и выпивал великий

бард и которую я в какойто момент безжалостно выкрал. Она теперь стоит у меня дома в коллекции необычных пивных бокалов. В общем, чего уж там греха таить, мы были завсегдатаями этого замечательного места, ну по крайней мере в холодные периоды. Так что, освободившись пораньше с учёбы, аккурат в четверг я со своим университетским дружбаном Митричем направился в вышеупомянутое заведение с неоднозначной репутацией. Хотя, безусловно, местечко было знатное, и его на полном серьёзе я находил в некоторых путеводителях по Москве, выпущенных для иностранцев. Так что представляете, какой там был контингент. Откровенные маргиналы, местные алкаши, бедные студенты, мелкие криминальные элементы, неформалы всех мастей, иностранные туристы, офисный планктон, футбольные фанаты, интеллигенты, склонные к запоям, и много кто ещё, а довершал картину местный бэнд, состоящий из двух мужиков, которые лабали на баяне и какихто трещотках, исполняя при этом различные музыкальные хиты всех времён и народов, начиная от «Битлз» и заканчивая советскими песнями про войну. Ну, короче говоря, жгли мужики душевно, причём принимали заказы и за пару кружек пива; в лёгкую могли воспроизвести «Smock on the water». И мы, конечно же, чувствовали себя там как рыбы в воде. Митрич даже ухитрился назначить свидание одной возвышенной особе, которая не оченьто оценила столь нонконформистский пассаж и в результате так ему и не дала. Решивши дойти от Третьяковки до «Второго…» пешком, мы обрекли себя на попадание под жутко валивший снег. И когда я толкнул дверь кабака, то понял, насколько сильно нас запорошило, и теперь мы похожи на двух снеговиков.

– Так, мальчишки, на улице отряхайтесь, – крикнула нам одна из двух работавших в тот день барменш, – а то и так наворочали тут уже.

Мы послушно вернулись на крылечко и по возможности отряхнулись. Вновь войдя в смрадное полуподвальное помещение и вдохнув знакомый до боли запах, состоящий из термоядерной смеси различных перегаров, дыма дешёвых сигарет, вони от как обычно пригоревших гренок, жарившихся, судя по всему, на одном и том же масле на протяжении нескольких дней и, бог его знает, каких ещё не известных науке примесей, я не без удовольствия шагнул вперёд по направлению к одному из наших любимых столиков. Вообще, если кто не был, «Второе дыхание» представляло собой совсемы небольшое помещение, думаю, квадратов тридцать пять, вряд ли крупнее. Большая часть пространства была отдана под зал для гостей; остальное занимали подсобные помещения, барная зона и знаменитый туалет, который закрывался на замок, и только посетители имели право пользоваться клозетом. Внутри он был весь расписан маркерами, ручками и простыми карандашами. Люди оставляли там свои автографы и просто всяческие афоризмы и смешные изречения. Чтото вроде древнего твиттера, в котором я, к примеру, отмечался регулярно. Сидячих мест в данном заведении предусмотрено не было; высокие столики располагались вдоль стен, и, помоему, парочка находилась по центру зала. Но два места были особыми. Один столик был оборудован на небольшом постаменте прямо возле единственного окна, которое наглухо заколочено, и только маленькая форточка оставалась отдельным связующим звеном с внешним миром. Летом в небольшом проеме устанавливали соответствующих размеров вентилятор, ну а в холодный период ограничивались лишь слегка приоткрытой створкой. Второе элитное место примыкало к барной стойке с правой стороны, и главным его стратегическим преимуществом был огромный промышленный холодильник, который находился рядом, и если компания была многочисленной, то этот рефрижератор можно было использовать как некое подобие дивана. На него мы обычно усаживали, немного подсадив перед этим, сопровождающих нас дам, ну или уже перебравших на тот момент господ. И проделывать такое дозволялось далеко не всем посетителям таверны, а только проверенным и кредитоспособным завсегдатаям, коими, вне всяких сомнений, мы и являлись, несмотря на периодические дебоши, стычки и акты гражданского неповиновения, к которым были склонны некоторые адепты нашего братства. Ещё ходят легенды, что в пиво они добавляли димедрол и в хороший день можно было разглядеть на дне кружки некое подобие естественного фармакологического осадка. Скажу честно, я никогда не видел, как ктото чтото кудато там добавлял или подсыпал, но также, справедливости ради надо сказать, что вышеупомянутый осадок наблюдал неоднократно. Уж не знаю, димедрол это был или просто качество напитка предусматривало подобное явление, но, так или иначе, пивасик тамошний вставлял знатно, а уж в сочетании с местной же водочкой так просто доводил до исступления всех, кто бы ни очутился в этом незабываемом и ныне почившим в вечности чудесном местечке.

Конец ознакомительного фрагмента.