Идолы и птицы

Зенюк Арти

– Не думаю, что вам стоит волноваться, господин Мергель, – деловито кивнула Арк. – Все затраты покроет фонд по исследованию человеческого мозга, а не клиника. Из чего следует, что персонал клиники, занимающийся научной работой, хоть что-то от вас да получит, не потратив ни пенни из своего кармана. Если даже ваша информация окажется бесполезной, никто не станет трактовать это как расточительство. К тому же, мы всецело полагаемся на безупречную интуицию доктора Шмидта. Вам я вообще не вижу смысла отказываться.

Всё сказанное госпожой Арк было четко, лаконично и по существу. Сразу стало понятно, чем оправдано наличие на ней такого дорогого костюма и туфель в годовой бюджет какой-нибудь

тропической страны. Она, по-видимому, крайне способствовала финансовому здоровью данной клиники. Всем троим людям, находившимся передо мной в палате, можно было не то что доверять, но даже поклоняться.. Каждый из них был очень значимым в своей сфере деятельности, и моя дальнейшая детская суета была ни к чему.

Мы выдержали небольшую паузу, после которой я поинтересовался, что требуется конкретно от меня для заключения договора. Госпожа Арк сразу же открыла папку и протянула подготовленные бумаги.

– Вам следует ознакомиться с этим контрактом и подписать при согласии. Мы оставим вас с отцом, и если вы со всем согласны, пусть господин Мергель-старший занесет наш экземпляр в кабинет главврача.

* * *

Документы были подписаны, мое лечение оплачено, все вопросы решены. От меня лишь требовалось ближайшие дни потратить на рассказ о себе, получая при этом медицинское наблюдение и качественное трехразовое питание. Тем более, согласно правилам клиники, я все равно ещё должен был пару дней находиться под наблюдением врача.

После обеда доктор Шмидт привел двух медиков, проходящих клинико-практическое обучение и приставленных ко мне для конспектирования и предварительного анализа моего состояния.

– Разрешите представить вам, господин Мергель, специалистов, которые будут фиксировать основные интересующие нас моменты вашего рассказа. Они вам более точно сформулируют поставленные задачи и станут вести письменный отчет всего услышанного.

В комнату вошли двое молодых людей приблизительно моего возраста, парень и девушка.

– Фрейя и Стефан, – четко, но немного небрежно представил их доктор Шмидт. – Некоторое время вам придется провести в их обществе, надеюсь, им будет что извлечь из рассказанного.

После сухого вступления доктор обратился уже к практикантам.

– Насколько мне известно, до болезни господин Мергель, наш коллега, блестяще сдал первый госэкзамен и закончил седьмой семестр обучения с весьма неплохими результатами. Так что давайте вместе попытаемся что-то получить из этого всего ради общего блага медицины. Приступайте!

Доктор Шмидт утвердительно кивнул и вышел из комнаты. Его халат ещё не замедлил движения воздушных потоков в дверном проеме, как Стефан взял на себя инициативу:

– Добрый день, Петр. Меня зовут Стефан. Я буду проводить исследования для выяснения причин, которые привели к возникновению вашего состояния. Нам с Фрейей нужно будет подробно записать ваши размышления, эмоции и соображения насчет окружающей вас обстановки – с момента появления первых симптомов и до ухудшения вашего состояния. Важным будет и описание непродолжительного периода жизни, предшествующего проявлению симптомов, чтобы определить точку отсчета отклонения от нормы. Не забудьте про сны, если вы их помните. Я правильно объяснил, Фрейя?

Стефан обратился к коллеге больше для подтверждения всего того, что так систематично изложил, а не для получения одобрения сказанному. Он говорил четко, уверенно и методично, но голос его звучал будто из ржавой банки, слегка дребезжа.

Я сразу обратил внимание на внешность Стефана, как только тот вошел в палату. Чрезмерно холёное лицо, светлые, почти бесцветные глаза, отполированные ногти. Какой мужчина

в таком возрасте ходит в салон полировать себе ногти?! Уму непостижимо! Он всем своим видом демонстрировал собственную незаменимость, но в то же время в отношении доктора Шмидта проявлял юркую услужливость практически без какой-либо потери достоинства. В нем сразу же угадывались ум и трудолюбие, прекрасно сочетающиеся с пафосом и надменностью. Такие люди всегда востребованы и находятся на хорошем счету у лиц, занимающих высокое положение – и будут таковыми, пока будет существовать общество. Им всегда можно поручить любую работу. Раньше, наверное, из таких Стефанов получилась прекрасные инквизиторы, которые без труда могли великой целью прикрыть собственную жажду властвовать, унижать и самоутверждаться. Сейчас же такой типаж представлен всевозможными инспекторами, ведущими внутренние расследования, политиками или тюремщиками. Интересно, что будет делать Стефан, когда сдаст второй госэкзамен и получит диплом врача. Скорее всего, станет заведующим какой-нибудь крупной психиатрической клиники, будет писать грандиозные работы, перенасыщенные заумными терминами и преисполненные важности изложенного. Но, впрочем, это не мое дело. Каталогизировать мои рассказы он подходил как нельзя лучше. Нужно отдать должное доктору Шмидту: он прекрасно владеет навыками распределения человеческого ресурса.

И Фрейя тут же подтвердила мое умозаключение касательно умелого распределения ресурса. Это сразу мне напомнило детский стишок, в котором был монолог: «Правда, хорошо, друг бобер?!», а в ответ «Очень хорошо, брат бобер!». Так и Фрейя в ответ незамедлительно выпалила:

– Да, Стефан, ты всё правильно объяснил! Вам, Петр, нужно будет всего лишь вести рассказ, больше внимания уделяя мелочам, личным переживаниям, по возможности описывая обстановку. Само содержание рассказа будет нас интересовать только применимо к нашему исследованию и нигде фигурировать не станет. Кроме того, полученные данные будут строго конфиденциальны, а вы в отчетах останетесь как пациент №21М. У вас есть ещё какие-нибудь вопросы?

– Нет, всё предельно ясно, – ответил я. – Правда, мне нужно немного собраться с мыслями.

– Если хотите, – подключился к разговору Стефан, – мы можем попросить медсестру принести нам всем чай или кофе, и в неформальной обстановке поговорим, скажем, о медицине. Вы ведь тоже студент-медик, и, если я правильно информирован, проходите клинический этап обучения стоматологии?

«Странно, что он не предложил виски и сигару, мы бы с ним славно помолчали», – пробормотал мой внутренний голос. Но вслух я сказал другое:

– Проходил, год назад, потом как-то не сложилось. А насчет неформальной обстановки вы неплохо придумали, пожалуй, стоит растопить лед. И от хорошего кофе я бы не отказался.

Фрейя не стала звать медсестру, а позаботилась обо всем сама. Принесла ещё какие-то сладости и, в общем, оказалась очень милой. Сказать по правде, я сначала не понял, зачем вторым практикантом назначили именно её. Конечно, она была неглупой и вполне организованной, но мне сразу показалось, что ей плевать на конечный результат. Её интересовал сам процесс ради процесса. На поверхности её сознания мишура фраз выстраивалась в кажущийся умным и осознанным текст, но вглубь не проникало ничего. Эдакая восьмибитная цаца, которая может создать видимость работы где угодно и с чем угодно, но реально полезное действие может выполнить только при условии четко поставленной задачи, и только в пределах своих восьми бит памяти. Возможно, с годами и опытом она разовьет способность соединять свои действия в более сложные цепочки, но для этого ей понадобятся шаблоны, а их ещё нужно наработать.