Идолы
Шрифт:
Доктор Янг лежит без сознания где-то на койке в госпитале Посольства.
Она соединена с пишущими машинами, как была соединена я, в другом Посольстве, и кажется, что это было целую жизнь назад.
Умрет ли она из-за того, что собиралась сказать нам?
Умрет ли она из-за него? Кем бы он ни был.
Неужели действительно во всем этом кроется нечто гораздо
Или мог ли мерк взорвать это место? Не его ли это работа?
Я внимательно смотрю на Фортиса, пока он говорит. То есть скорее кричит. Он куда более разгневан, чем когда-либо, и я должна понять, тревожится он из-за Янг или из-за своего замысла уничтожить Главного Посла Планеты.
— Это совсем не случайность — то, что кто-то взрывает целый район уличной торговли именно тогда, когда вы решили туда пойти, когда вы находились там. — Фортис крепче обматывает повязку на руке Тимы, привязывает руку к ее телу. — Я сам не раз такое проделывал. Мне бы следовало знать.
— Расслабься. Мы в порядке, — говорю я.
Я так и эдак переставляю ногу, приподнимаю ее, опускаю, пытаясь утихомирить пульсацию. Я не могу решить, что у меня болит больше — шишка на голове или распухшая лодыжка. Даже в чистом саронге, который я набросила на плечи, как рубашку без рукавов, я буквально изнемогаю от жары… И это не помогает справиться с болью.
И все же я понимаю, насколько мне повезло.
Кто знает, что еще могло произойти?
— Ты как, нормально? — Биби поднимает голову и смотрит на меня, на секунду отвлекаясь от своего занятия — он вытаскивает осколки стекла из раны на руке Ро.
— Более или менее.
Лукас сам забинтовывает пальцы на правой руке. В чистом школьном балахоне он выглядит как один из учеников Биби.
— Фортис прав. Мы должны быть осторожнее.
Лукас смотрит на меня. Я отбираю у него бинт, перематываю заново, завязываю концы.
— Я в порядке. Мы все в порядке, — говорю я, но при этом ощущаю на себе взгляд Ро.
Но я на него не смотрю.
— Вы отдохните, а завтра заглянем в гости к монахам. А потом так или иначе уберемся отсюда. Я не собираюсь ждать, пока Главный Посол снесет нам головы. Тем более пока голова самого Посла так мило сидит на его плечах.
Бросаю на Фортиса вопросительный взгляд, но он умолкает.
— Значит, завтра, — говорю я.
— Завтра, — соглашается Биби.
После этого даже тишина звучит угрожающе.
Один за другим все возвращаются в дом. Тима помогает Биби навести порядок в классной комнате, а Фортис уходит, бормоча что-то о поиске древних карт.
Мы с Лукасом последними остались на солнцепеке в саду, и тут я замечаю, что на камнях лежит куртка Фортиса.
Наверное, слишком теплая, чтобы надевать ее сейчас.
Я
Куртка тяжелая, и я догадываюсь, что книга, должно быть, так и лежит в кармане. Я колеблюсь.
— Что ты делаешь? — Лукас наблюдает за тем, как я вытаскиваю на свет завернутую в лоскут книгу.
Он рядом со мной, близкий, теплый. Я чувствую себя настолько в безопасности, насколько это возможно с отчаянной головной болью и ушибленной ногой.
— Нечто такое, что мне следовало сделать очень давно, — отвечаю я. Поднимаюсь на ноги, протягиваю руку Лукасу: — Идем.
Мы проскальзываем через полную людей классную комнату и дальше, за дверь, прежде чем кто-либо успевает сказать нам хоть слово. Тима даже не поднимает головы, склоненной над старыми деревянными счетами.
Мы прячем книгу от посторонних взглядов.
Жара чуть не сбивает меня с ног, когда мы делаем первые шаги под лучами, но я не останавливаюсь, и Лукас тоже.
Мы не смотрим друг на друга, пока не добираемся до конца грязного канала и не поворачиваем за угол, на широкий шумный бульвар.
— Здесь и пойти-то некуда…
Я смотрю во все стороны, но всюду вижу одно и то же. Люди, тук-туки, животные — везде, насколько может охватить взгляд.
— Пойти для чего?
Лукас кладет руку на мое плечо, и я ощущаю его прикосновение так, будто он рад ускользнуть от Образованной Свиньи не меньше, чем я.
— Чтобы найти местечко, где можно остаться одним, — отвечаю я, взвешивая книгу на ладони. — Прежде чем кто-нибудь заметит, что мы сбежали.
— Одним? Мне нравится, как это звучит. Но полагаю, такое место найти нелегко, особенно в островной колонии. — Лукас смотрит вдоль улицы, мимо меня. Потом я чувствую, как его пальцы сжимают мое плечо. — Нашел. Идем!
— Ты же не была в детстве сыном Посла, вот и не научилась кое-каким фокусам, — говорит Лукас.
Мы пристраиваемся на полянке сорняков, на грязном берегу под лодочным причалом. Это крошечная полоска земли, застрявшая между двумя обветшавшими многоквартирными домами. От шумной улицы позади нас скрывает только выступ потрескавшегося бетона, но деревянные доски над головой дают достаточно защиты.
Перед нами раскинулся залив и изогнутая линия берега по одну сторону от него — широкая и яркая.
Почти идиллическая картинка.
Если ничего не знать.
Мои ноги погружаются в грязь, я чувствую, как вода пропитывает саронг.
Сейчас нас никто не видит.
Лукас затаскивает меня поглубже в теплую тень, и я ощущаю его дыхание на своем обнаженном плече.
— Вот теперь мы одни, — шепчет он, склоняя ко мне голову. — Так чего ты хотела?
Он улыбается, пока я не протягиваю ему истрепанную, обожженную книгу.
— Вот это.