Идти полным ветром
Шрифт:
Иоханн Шульте согласился, что спасение "Буревестника" следует рассматривать как выполнение Карфангером его долга, и тут же задал вопрос о том, что же все-таки искал Карфангер в обществе католических монахов, о которых шла речь в письмах? Адмирал вместо ответа задал встречный вопрос:
– Неужели вы считаете, что целесообразнее было не принять дар монахов и не пустить их на борт фрегата? Лично меня в первую очередь заботили добрые отношения с испанцами, и если кто-то видит во всем этом какой-либо умысел, то намерения этого человека явно не самые лучшие.
– Вы действовали правильно. Мы не можем позволить себе портить хорошие отношения с нашими торговыми партнерами из-за
– Простите, господин бургомистр, но я не понимаю, как может имперский город Гамбург оставаться нейтральным в войне, которую ведет вся империя!
– Очень просто: гамбургские войска не сражаются с противником на суше, а его флот - на море.
– Но ведь Гамбург платит субсидии на содержание бранденбургской армии, - возразил Карфангер, - это, видимо, и следует понимать как его вклад в общее дело защиты интересов империи в этой войне?
– И все же Гамбург будет и впредь стремиться сохранять нейтралитет, упрямо стоял на своем Иоханн Шульте.
У Карфангера мелькнула мысль, что, может быть, за долгие девять месяцев отсутствия на родине он перестал понимать события, происходящие в Германии. Однако прежде чем он нашелся что-либо ответить бургомистру, в каюту вошел старший штурман и доложил о прибытии бранденбургского посланника.
Господин фон Герике поздравил Карфангера с блестящей победой над пиратами и с наградой испанского короля. "Адмирал и его храбрецы, продолжал он, - своими героическими деяниями во многом повлияли на положение воюющих сторон. Имперская армия постоянно ощущает нехватку денег, от этого страдает качество её экипировки и амуниции. Причиной этой нехватки, как правило, являлись невыплаченные субсидии, в первую очередь, со стороны Испании, которой флибустьеры сумели нанести ощутимый урон, захватив несколько караванов с золотом и серебром из Южной Америки. В этой связи два отбитых гамбуржцами "серебряных" галиона приобретают немаловажное значение для благополучного исхода этой войны: как только что стало известно, на днях из Испании поступили новые субсидии - и немалые".
И господин фон Герике поднял свой бокал, наполненный, как и бокалы остальных присутствующих, вином из монастыря картезианцев, и осушил его за здравие вольного имперского и ганзейского города Гамбурга и за благополучие его первого бургомистра и славного адмирала Карфангера.
ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ
Совет Гамбурга с большой неохотой дал согласие на торжественную встречу адмирала Карфангера. Отцы города боялись навлечь на себя гнев обеих воюющих сторон, боялись за пресловутый гамбургский нейтралитет. Но несмотря ни на что, возвращение каравана вылилось в подлинный триумф.
Это было торжественное и праздничное зрелище: величественный "Леопольд Первый", за ним в кильватере "Дельфин", "Малыш Иоханн" и "Пророк Даниил" вели за собой вверх по Эльбе длинную вереницу парусников торгового флота. Достигнув альстерской гавани, "купцы" один за другим убирали паруса и швартовались; "Леопольд Первый", "Пророк Даниил" и корабли Карфангера тем временем дошли до Георгсвердера и, убрав паруса, стали на якорь. Через несколько минут их пушки грянули приветственный салют, с бастионов городских укреплений им ответили береговые батареи; с башен доносился праздничный колокольный звон.
Стоявший на якоре бастионов Георгсвердера "Герб Гамбурга" тоже приветствовал прибывшие корабли залпами своих орудий.
– Чума их знаешь!
– шипел он.
– Еще и салютуй им. Ведь вы давно могли уже быть в открытом море, господин Хольстен, и приказ к отплытию давно лежит у вас в кармане.
– Приказ приказом...
– рассеянно отвечал Хольстен.
– Конечно, мы давно уже могли бы выйти в море, если бы не было других приказов.
– А откуда они взялись? Все из-за него, так ведь?
– и он ткнул пальцем через плечо в сторону "Леопольда Первого", возле которого уже сновали портовые шаланды. В них на берег отправляли пленных пиратов и солдат, в то время как Карфангер с офицерами и частью команды садились в шлюпки.
– Ну да, из-за него, - подтвердил Мартин Хольстен.
– И вы на самом деле хотите...
– начал, было, снова старший боцман, но тут Мартин Хольстен рявкнул так, что Зиверс от неожиданности даже отскочил:
– Заткнись наконец, черт бы тебя побрал! Хочу я или не хочу, - что тебе проку от отказа давать салют? Если тебе так невтерпеж насолить ему, придумай что-нибудь получше!
Михель Зиверс ворча стал спускаться на шканцы; тем временем продолжали греметь залпы салюта пушек "Герба Гамбурга". Зиверс со злобой сплюнул через борт. На берегу Эльбы, где уже выстроились трубачи и барабанщики, толпился праздный народ, сбежавшийся поглазеть на торжественную встречу вернувшегося флота. Вскоре шаланды, шлюпки и ялики причалили к берегу, и торжественная процессия тронулась в путь. Впереди маршировали городские стражники, следом - трубачи, барабанщики и солдаты с "Леопольда Первого", а за ними шел адмирал Карфангер с золотой цепью на шее и серебряной шпагой на перевязи. Время от времени он поднимал адмиральский жезл, приветствуя знакомых, то и дело попадавшихся в толпе ликующего народа. За адмиралом следовали его офицеры и около полусотни матросов. Затем появились пленные пираты в своих пестрых, диковинных одеждах, конвоируемые остальными солдатами с "Леопольда Первого" под командованием молодого капрала Хайнеа Вредэ. Толпа разразилась проклятиями, в воздухе замелькали кулаки и палки, в беззащитных пиратов полетели камни. Солдатам приходилось прилагать немало усилий, чтобы сдерживать разбушевавшуюся толпу и не допустить расправы, над пиратами. За пленными шли Венцель фон Стурза, Ян Янсен и Юрген Тамм, а вместе с ними и команды "Дельфина" и "Малыша Иоханна". Не менее восторженно, чем самого адмирала и его офицеров, приветствовал народ обоих капитанов и старого рубаку, который нес на плече свою огромную шпагу.
Процессия достигла городских ворот, где её встретил Дидерих Моллер в сопровождении нескольких членов адмиралтейства, сердечно приветствовавший Карфангера и его людей. Анна Карфангер поднесла мужу серебряный кубок, наполненный вином.
Вновь загремели барабаны и запели трубы. Процессия двинулась дальше в город, пересекла рыночную площадь и поднялась по переулку к Башне стенаний. В неё городская стража заперла пленных пиратов, как некогда - перед казнью - прославленного Морского разбойника Клауса Штертебекера и его товарищей. От Башни стенаний процессия вернулась на рыночную площадь, к ратуше; отсюда каждый отправился по своим делам: кто к жене и детям, кто к родителям, многие поспешили в злачные заведения побаловать желудки после осточертевших сухарей и вяленой рыбы чем-нибудь вкусненьким, промочить как следует горло и отвести душу игрой в карты или в кости. В море азартные игры строжайше запрещались, дабы не ставить под угрозу дисциплину на корабле.