Иду в неизвестность
Шрифт:
И возникла мысль податься в мореходные классы. Заикнулся об этом дома, но неожиданно получил решительную отповедь и отказ в родительском благословении: «Не пустим неведомо куда. Получил хорошее место — благодари бога».
Но мысль о море уже не оставляла.
И вот весной, это был 1894 год, семнадцатилетний Егор рассчитался в лавке, незаметно взял в сундуке матери свою метрику, свидетельство об окончании школы и вечером того же дня, никому ничего не сказав, покинул хутор. Протопав много вёрст, назавтра он был в Таганроге. Наутро пристроился на отходящее судно и доплыл до Ростова-на-Дону, выполняя за провоз разные палубные работы.
В Ростове прежде всего разыскал мореходные
Заведующий классами выслушал горячего юношу и тут же устроил ему экзамен по русскому и арифметике. Познаниями Егора он остался доволен и пообещал принять в классы, если осенью тот принесёт свидетельство о трёхмесячном плавании на торговых судах.
Трое суток искал работу Егор. Он обошёл несколько десятков судов и на каждом просил принять его на любое место, хотя бы бесплатно, только «за харчи». И везде получал отказ. «Нет вакансий», — отвечали ему.
На небольшом пароходе «Труд» Егор так прицепился к капитану-греку, едва не слёзно прося принять его на работу, что тот не выдержал напора и сдался, взял юношу учеником матроса.
«Труд» возил грузы по Чёрному морю. Егор, с детства знакомый с морем, сильный, расторопный, старательно и быстро выполнял все работы, которые ему поручали. Через два месяца он стал рулевым. Трудился Егор безо всяких условий и даже не знал, заплатят ли ему, и был уверен, что не заплатят. Когда же настало время уходить, матрос Седов получил свидетельство о плавании с лестным отзывом о своей работе, рекомендательное письмо к заведующему мореходными классами, сто двадцать семь рублей жалованья и приглашение вновь работать на «Труде» в будущем году, во время каникул.
Егор ликовал.
Ростовские мореходные имени О. Е. Коцебу классы размещались в небольшом, выбеленном двухэтажном здании с приметной, словно маяк, башенкой наверху и со шпилем на ней. А неподалёку, в доме у пожилой вдовы, Егор устроился квартировать. Он послал письмо родителям со своим фото, где снят был в форменной тужурке с морскими пуговицами. В ответ получил письмо с родительским благословением. В доме Седовых несказанно обрадовались вести от Егора. По хутору ходили разные слухи о нём: и что босяк-то он, и что вор, и что в тюрьме уж небось давно сидит. Наталья Степановна ходила теперь из хаты в хату и с гордостью показывала хуторским бабам фотокарточку сына.
Мореходные классы были в то время платными. Содержали себя учащиеся тоже сами. Сбережений Егора не хватило бы до лета, не питайся он так скудно, как только было возможно.
Занимались будущие капитаны с девяти утра до пяти вечера.
Очень трудно давались ежедневные восемь уроков да ещё домашние задания по вечерам. Некоторые ребята, не вынесшие напряжения, вынуждены были оставить классы из-за неуспеваемости.
Егор не сдавался. Он старался накрепко запоминать услышанное на уроках, упорно готовился к занятиям по вечерам да, бывало, ещё и некоторым другим успевал помогать, кому трудно давалось учение. Вскоре он вышел в первые ученики. Заведующий классами отметил исключительные способности Седова. Без экзаменов его перевели во второй класс и раньше срока отпустили в летнее плавание.
Вновь пароход «Труд», и снова Седов — рулевой.
За летнюю навигацию, заставив себя быть бережливым, он скопил достаточную для продолжения учёбы сумму денег, а часть из них послал даже родителям.
Так же, как и прошлым летом, пришёлся по душе капитану и команде «Труда» молодой матрос. Узнав о его бедствиях во время учёбы, капитан уговорил хозяина парохода Кошкина помочь парню окончить курс обучения. Судовладелец согласился, но выдвинул условие: после учёбы Седов должен отработать свой долг здесь же, на «Труде».
Вторая зима была для Егора
После второго курса Седов успешно выдержал экзамен на звание штурмана малого (каботажного) плавания.
В очередные каникулы он вновь на пароходе «Труд», но теперь не матросом, а вторым помощником капитана.
Наконец, третий, последний год обучения. Как когда-то на хуторе, и здесь, в своём классе, Егор оставался первым во всём, и прежде всего в учёбе. Учёбу Седов закончил блестяще. Государственные экзамены сдавал (так уж случилось) в городе Поти. Высших оценок удостоился по всем предметам и получил диплом штурмана дальнего плавания, диплом с отличием. Но ожидал его, увы, каботажный пароход «Труд».
Прибрежные рейсы с грузом керосина из Батуми в Ростов и Мариуполь, разумеется, скоро надоели Седову, мечтавшему о дальних странах. Отработав долг, двадцатидвухлетний старпом, уже Георгий Яковлевич, расстаётся с каботажным пароходом и едет в Одессу в надежде получить место на судах дальнего плавания, однако там его ожидает разочарование. Мест нет даже матросом. И огромная очередь желающих пойти в дальнее плавание. Седов узнал, что при поступлении на пароходы Добровольного флота, полувоенной организации (на случай войны она мгновенно переходила в руки военно-морских сил), преимущество отдаётся тем, кто имеет морской офицерский чин. Не долго думая, Георгий отправляется в Севастополь и вступает добровольцем в военно-морской флот. Три месяца строевой муштры и матросской выучки на военно-учебном судне «Березань», и вот Седов уже унтер-офицер. Он упорно изучает военные дисциплины и ещё через два месяца с успехом выдерживает экзамен на чин прапорщика запаса флота и увольняется. Командир «Березани» дал Седову рекомендательное письмо в Добровольный флот. Но и с рекомендацией не сразу удалось ему попасть в дальнее плавание. «Нет вакансий», — слышит он опять. Предложили, наконец, подвернувшуюся должность матроса на пароходе «Царь». Седов согласился.
И вот рейс Одесса — Александрия. Рейс недолгий и нетрудный. Но он разочаровал. Ни новых земель, ни ярких романтических впечатлений, ни практики дальнего плавания. Такое же, как и по Чёрному морю, плавание вдоль берегов. Суета, торопливые пассажиры, сотни пудов коммерческих грузов, угодничество судовых чинов, боявшихся потерять место, их постоянные поиски дополнительного заработка, контрабандная торговля — всё это оказалось невыносимым для Седова. Он списался после первого же рейса.
Вспомнил гидрографию, основы которой изучал, готовясь к экзаменам на «Березани», — науку о морях и побережьях, их исследованиях и описаниях. И возникла новая идея — стать гидрографом. Но чтобы стать гидрографом, надо было закончить курс Морского корпуса — высшего военно-морского учебного заведения.
«Сдам экстерном», — решил Седов и вновь принялся штудировать учебники, наставления. Помогали штурманские знания, навыки военно-морской подготовки на «Березани». Седов снял комнатку в Петербурге и зарабатывал на жизнь репетиторством. Готовясь сам к сдаче экзаменов экстерном, он взялся подготовить к сдаче специальных испытаний экстерном за курс мореходных классов нескольких соискателей штурманского звания. И надо сказать, все пятеро, наставником которых был молодой Седов, выдержали испытания и получили дипломы штурмана.