Иду за мечтой
Шрифт:
— Для второго занятия ты справляешь отлично. Завтра потренируешься на лучинах, они горят чуть дольше. — Похвалил меня учитель.
И пока я отдыхала, участь правильно дышать, закатал лекцию о природе огня, его свойствах и что больше всего удивило о его разновидностях. Я могла слушать бесконечно о теплопроводных свойствах различных веществ и о том как можно, не вызывая пламени менять их температуру, вплоть до того что однажды смогу плавить камень и металлы. Но чтобы дойти до этого мне предстояло изучить свойства всех этих веществ, чтобы понимать самую суть процесса, и какая температура для этого
К ужину я выползла еле живая от усталости, мигом проглотила вкуснейшее мясное рагу и взяв талмуд с описанием родов, устроилась на скамейке у загона с лошадьми. Было ещё не слишком темно и не хотелось в такой чудесный вечер сидеть в комнате. Но это были отговорки, на самом деле надеялась подкараулить Валя и перекинуться с ним хоть словечком. За целый день мысли о парне не выходили из головы, и мне очень хотелось его увидеть.
Дочитывая очередную главу, почесала подошвой ботинка искусанную комарами ногу, и вспомнила, про отложенные туфли. Захлопнув книжку, отнесла её в комнату, нырнула под кровать, поддела ножом половицу и вытащила кошель с серебром. Те монеты, которыми я выковыривала гвозди, теперь годились только на лом. Надо на будущее носить при себе нож, только бы придумать куда прятать, когда я хожу в штанах, не за пояс же его затыкать, а носить открыто на бедре как это делают охотники, я пока к такому не привыкла.
Отсчитав пять монет, стоимость туфель, вернула кошель с серебром в тайник, приладила на место половицу и вылезла из-под кровати. Кажется, пора делать уборку, я насобирала на рубашку кучу пыли, пришлось переодеваться.
Но едва выйдя из комнаты, нос к носу столкнулась с подмастерьем, подпирающим стенку напротив моей двери и в здоровой руке он держал те самые туфли за которыми я собралась в город.
— Привет, — он шагнул навстречу, мягко втолкнул обратно в комнату и ногой закрыл дверь. — Примеришь? А то вдруг не подойдут. Торговец клялся, что у него есть пара на размер меньше.
— Но Валь, я не могу принять их в подарок. Они же дорогие.
А сердце вопреки всему ликовало, он не прятался от меня, просто ходил в город, потому его не видела.
— И что? Я же сказал куплю, меряй. — Его взгляд повеселел. — Или опять будешь прятать ноги?
Вспомнив к чему привёл вчерашний спор во время примерки, я покраснела.
— Ты не должен был их покупать.
— Конечно нет, как и не должен был думать о тебе все эти дни. — Он подошёл ближе, я отступила на шаг и упёрлась спиной в стойку балдахина, комната не настолько велика, чтобы бегать от парня, да я и не хотела, но то, что мы находимся в моей спальне, а по двору расхаживает Сарина, было волнующе неправильно.
— Валь…
Он бросил туфли на покрывало, запустил руку под косу на моём затылке и прижался губами. Я задёргалась как пойманная на крючок рыба. В памяти живо всплыло его тело всё в синяках и ссадинах, если обниму его сейчас, сделаю больно. Он и глазом не моргнёт, но я то буду знать.
— Валь, постой? — Мне удалось отстраниться от поцелуя, но как же самой хотелось к нему прижаться, тоже запустить руки в волосы, гладить широкие плечи. — Помнишь что я вчера сказала?
Он рассмеялся, прислонившись лбом к моему лбу.
— Что убьёшь, если опять
— Серьёзней некуда, да постой же ты, вдруг кто войдёт?
Он опять хотел поцеловать, но после моих слов остановился.
— Милешка это больно знать, что нравлюсь тебе и не быть вместе.
Это он мне говорит? Сам оттолкнул, сказал, чтобы не смотрела на него иначе как на учителя, будто чувствам можно приказывать.
— Валь, а почему нельзя?
От мысли, что приходится таиться, становилось не по себе, будто мы затевали нечто дурное.
— А ты представь что будет дальше.
Я представила, покраснела ещё пуще, но он наверно не об этом, было бы слишком просто, если бы всё упиралось в наше влечение друг к другу. А что бывает за этим? Бывает свадьба за нею общий дом, дети… Но тогда я не смогу учиться и работать на гильдию. Дети это не картошка, по весне посадил — по осени выкопал. Им надо посвящать годы. И я буду сидеть дома, провожать Валя на задания и каждый раз умирать от страха, чтобы с ним ничего не случилось, и он вернулся домой живым и невредимым. Детей я любила, и от мысли, что это будут наши с ним малыши, в животе становилось очень горячо, но прямо сейчас меня манила магия, приключения и чего уж душой кривить, полная свобода жить той жизнью, к которой я всегда стремилась.
— Как всё сложно.
— Да уж, — парень усмехнулся, словно читал мои мысли, отстранился и махнул в сторону туфель. — Мерить будешь? Или я зря серебро потратил?
Сев на край кровати, сняла ботинки, носки и обула туфельки. Они оказались в пору, не жали и на ноге сидели как на меня сшитые. Встав, прошлась по комнате. Подошва мягко гнулась, но при этом была достаточно прочной, чтобы не чувствовать сквозь неё камни на дороге.
— Спасибо. — На этот раз я сама потянулась к парню, привстала на цыпочки и нежно коснулась его губ.
Как хорошо, что одну руку я ему примотала к телу, иначе бы не смогла вывернуться из его объятий и неизвестно чем наши поцелуи могли закончиться. А так я легко от него ускользнула.
— Ладно, я понял, — он опёрся спиной о стену. — Когда собираешься чинить конюшню?
— Ты о той доске? — Я прыснула со смеху, вспомнив, как мы выбирались через щель. — Пусть так останется, вдруг опять пригодится.
Мне так не хотелось, чтобы он уходил. Но совесть грызла, что я не дочитала заданные главы из книги о знатнейших родах нашего королевства, а завтра Тьяна будет спрашивать. И я себя пересилила, посмотрела на парня виноватым взглядом.
— Валь, прости, мне надо заниматься.
К моему удивлению он не обиделся. Подойдя к столу, прочитал название книги и скривился так, будто у него заболели ещё и зубы.
— Кошмар моей юности. Но знать надо. Что будет непонятно, спрашивай, — его глаза сверкнули. — Могу такого про каждого рассказать, ни в одной книге не вычитаешь.
Я рассмеялась. Как же с ним легко. И он понимает, что мне надо учиться. Вспомнились парни в деревне. У тех только и было на уме, потискать девушку на сеновале, а утром к старосте жениться и никаких доводов, что её душа другого хочет не признавали. Какое дело до души, когда опять на сеновал хочется, только теперь с согласия родителей.