Идущая сквозь время
Шрифт:
— Развела тут грязь! — удар ладонью по щеке и уху на какое-то время отозвался звоном в голове.
На лицо опустилось что-то мягкое и приятное, наверное… Но я была в панике, что меня сейчас удушат, а потому усилила сопротивление, насколько это вообще было возможно под воздействием всей той гадости, что мне спаивали.
— Сиди спокойно! Я просто вытру лицо! Послала же Богиня припадочную!
Женщина вытерла меня и, схватив под руку, почти понесла, выворачивая мне плечо, в спальню. О, прогресс! Почти как принцессу повела, не тащила, как тряпку за собой. Видимо решила,
Усадила меня на кровати, надела тоненькую ночную рубашку, длиной до середины бедра. Осмотрела, как племенную кобылу, кивнула, видимо осталась довольна. Обошла меня сзади и, подхватив подмышки, дотянула головой до подушки, укрывать не стала.
— Так и лежи, не смей сдвинуться, сейчас принц придет!
Сказав это, еще раз меня осмотрела и вышла, закрыв за собой дверь.
Я осталась одна. Посмотрела на окна, надеясь понять, сейчас хоть день или ночь, но те были закрыты ставнями. Почувствовала, как меня все больше охватывает апатия. Учитывая, что меня сейчас ждет, это странно. Значит вот, что это за зелье! Они ментально меня глушат! Я начинаю туго соображать и плохо координировать свое тело, а раз это воздействие на мозг, то и сны я из-за этого не вижу. Подобное открытие должно бы привести меня в ужас, но этого нет, только легкая досада.
Мои вялые мысли прерывает звук открываемой двери.
Входит Антуан. Он одет в брюки и расстегнутую до пояса рубашку. Садится на край кровати. От него пахнет вином и, я вижу, что он довольно сильно пьян. Подсаживается ближе и проводит рукой снизу вверх по моей ноге. Поглаживает коленку, бедро.
Я судорожно сглатываю и через силу, как будто не своим ртом, говорю:
— Антуан, пожалуйста, не делай этого.
Он поднимает на меня глаза, где в красных от недосыпания и выпивки белках, плавают мутные зрачки. Ощущение, что он вообще не понимает, кто я и что тут делаю. Затем он прикрывает глаза на долю секунду, а когда открывает, я замечаю слабый проблеск сожаления и вины. Если он действительно это чувствует, надо попытаться давить на жалость.
— Антуан, пожалуйста, не причиняй мне вред. Ты меня слышишь? Это я, Элиза. Прошу тебя, пожалей меня.
Он что-то невнятно говорит. И продолжает лезть руками под короткий подол. Ко мне сразу приходят воспоминания о той нашей единственной ночи. Чувство беспомощности усиливается, как и отвращение к нему и тому, что он делает. Против моей воли, начинают катиться слезы. Крупные и горькие. Я не сдерживаю всхлипа, и резкий звук разрывает, возникшую было тишину.
Антуан дергается и опять смотрит на меня. Потом на свою руку, которая вот-вот дотронется до самого интимного в моем теле. И опять что-то неразборчиво говорит, но теперь часть слов я могу разобрать:
— Отец… надо… для королевства… слушаться… не жалеть девчонку… думать как король.
И он другой рукой рвет бретель ночной рубашки, оголяя мою грудь. И я не в силах сдержаться, начинаю рыдать в голос и просить:
— Пожалуйста, не надо! Пожалуйста, прошу тебя, Антуан!
Но, когда он сжимает пальцами сосок моей груди, отвращение во мне превозмогает страх и я,
Антуан подскакивает, вытаращив глаза, смотрит то на меня, то на свою испачканную грудь, сначала краснеет, потом бледнеет.
А я начинаю испуганно икать, продолжая всхлипывать и плакать.
— Богиня! Я не могу!
После этого восклицания, Антуан резко поворачивается на каблуках и быстро уходит, бахнув дверью с такой силой, что с потолка упал кусок художественной отделки.
А я без сил ложусь на подушки и, наверное, засыпаю. Но скорее, как будто проваливаюсь в какую-то яму.
Я снова в месте силы. Вхожу в море и чувствую совсем крошечный приток силы, буквально по капле просачивается она в меня. Но это уже хоть что-то, а потому радует меня безмерно. Немного напитавшись, выхожу на берег и натыкаюсь взглядом на… себя… из будущего.
Узнаю и не узнаю себя. У сидящей девушки длинные, гораздо длиннее моих нынешних, волосы. Светлые, блестящие и лежащие красивыми волнами вдоль тела. Мои волосы всегда казались мне красивыми, но такими сияющими они никогда не были. Я вглядываюсь еще пристальнее в фигуру сидящей девушки. Она моя и не моя одновременно. Более плавные линии, приятные изгибы. И кожа, она без единой веснушки! Белая, полупрозрачная с нежным румянцем.
— Ты кто?
Девушка улыбается моими губами, но чужой улыбкой.
— Я — это ты.
Ну… хоть голос мой: низкий, с хрипотцой, часто не сочетающийся с моим тщедушным телом. Но, странное дело, с этим новым образом, он создает гармоничный союз.
— Ты не похожа на меня — продолжая упорствовать, но ближе подхожу.
— Возьми меня за руку и скажи, что чувствуешь.
Она, то есть я, протягивает мне ладонь. Осторожно касаюсь ее пальцев своими. И сразу приходит чувство родства, понимание, что это часть меня, что это действительно я, но сильно другая. Сжимаю ее руку, чтобы почувствовать лучше. Вот оно! От девушки исходит огромная сила! Знакомая мне, но и чужая одновременно.
Я отпускаю руку и пораженно смотрю на сидящую.
— Да, ты все правильно поняла, — она довольно улыбается — мы нашли силу Богини Снов. И ты найдешь, но для этого нужно немного подождать и не наделать глупостей.
Она смотрит на меня пристально и строго, как старшая сестра на провинившуюся малявку.
— Тебе просто нужно подумать и ты найдешь выход из этой ситуации. Главное — не расклеивайся, что бы не произошло.
И она рассыпается песком по берегу моря.
Вот спасибо, утешила. Особенно последняя фраза. Что бы не произошло… Это она о чем вообще?
Просыпаюсь от криков.
Судя по голосу, меня почтил своим присутствием король. Извините, что я без книксена. И продолжаю лежать, прикидываясь спящей.
— Ты почему не проследила, чтобы все прошло гладко?!
— Его Высочество меня выставил — женский грубый голос, видимо моя тюремщица.
— Ты дура!! А почему не помыла гостью нашу? Ты что, не видишь, в каком она виде спит?! — Эдгар кричит, все больше распаляясь.
Очень надеюсь, что его хватит удар. Вот было бы славно.