Идущие на смерть…
Шрифт:
По руководством ланисты Фламма несколько недель отрабатывал удары мечом на деревянном столбе, а затем и на чучеле. Он учился владеть левой рукой так же, как правой, поскольку некоторые гладиаторы были левшами. Оружие, которое давали Фламме, было вдвое тяжелее, чем то, которым ему предстояло сражаться на арене. Это делалось для развития мышц. Потом были учебные бои тупыми мечами. И наконец, Фламма стал участвовать в учебных боях с боевым оружием, где схватка сразу прекращалась, как только кто-нибудь из сражавшихся оказывался ранен.
Трапезы гладиаторов проходили за длинным общим столом. Их питание контролировали квалифицированные диетологи. В рацион гладиаторов включали большое количество мяса и ячменя. Мясо, как известно, содержит много белка, а ячменю в те времена приписывали свойство покрывать артерии слоем жира, предотвращающим сильное кровотечение.
Но самым привлекательным
Ланиста внимательно изучил манеру Фламмы вести бой, и решил использовать его как постулата, то есть как гладиатора, сражавшегося в доспехах с мечом и палицей против противников, которым разрешалось выбирать любое оружие.
Фламма впервые выступил на арене как профессиональный гладиатор в играх, организованных частным лицом, политиком, ищущим популярности. За неделю до игр люди, профессией которых было делать рекламные надписи, ходили по городу и писали объявления о предстоящих играх везде, где они могли найти подходящее место, даже на надгробных памятниках. На старых римских кладбищах сохранились надгробия с надписями: «Не пишите объявлений». Вот типичная реклама, написанная на стене красной краской: «Если погода позволит, 30 пар гладиаторов, выставленных Клодием Флакком, будут сражаться 1, 2 и 3 мая в Большом цирке. Убитого после непродолжительного боя заменит другой гладиатор. За гладиаторскими боями последует большая охота на диких зверей. Участвует знаменитый гладиатор Парис. Ура Парису! Ура щедрому Флакку, который борется за дуумвират!»
Внизу от себя рекламный агент добавил: «Марк писал это объявление при свете луны. Если вы наймете Марка, он будет работать день и ночь, чтобы хорошо выполнить заказанную работу».
Был прекрасный день, и огромное количество людей заполнило цирк. Владельцы домов, выходящих на амфитеатр, сдавали крыши своих зданий зрителям, которым не досталось мест. (Позднее Большой цирк был надстроен, и этот источник дохода был ликвидирован). У подножия трибуны находился ров с водой, чтобы на арене было прохладно. Программы, розданные зрителям, помогли им сделать выбор для ставок. Текст программ был написан условно. Вот так выглядела одна из них в позднейшие времена:
T V. Pugnax Ner III
M P. Murranus Ner III
Ess m. P. Ostorius Jul LI
Ess V. Scylax Jul XXVI
Это значило, что гладиатор по имени Пугнакс, фракиец, то есть выступавший с небольшим круглым щитом и коротким изогнутым мечом, был выставлен против Муррана, мирмиллона, то есть вооруженного как галл (сходно с секутором). Оба были выпускниками школы гладиаторов Нерона, основанной императором в Капуе. У каждого было по три победы (если это был первый бой для гладиатора, после его имени ставили букву Т, обозначавшую новичка). Буквы «V» или «Р» владелец программы вписывал после боя. «V» обозначала победителя, «Р» — погибшего в бою.
Запись во второй строке означала, что Публий Осторий, по-видимому, свободный человек, так как имел двойное имя, одержавший 51 победу, должен был сражаться с человеком по имени Сцилакс, одержавшим 26 побед. Оба были из школы гладиаторов Юлия. «Ess» значило эсседерий, то есть гладиатор, сражавшийся на колеснице. Сцилакс был победителем. Осторию жизнь была оставлена зрителями, возможно, потому, что он был римским гражданином: «m» означало «отпущен», то есть
После того, как Клодий Флакк объехал арену, сопровождаемый своими клиентами, состоялся парад гладиаторов. Каждый из них был облачен в доспехи и нес оружие, которым он должен был сражаться в предстоящем бою. Это было великолепное зрелище. Доспехи блестели на солнце, на шлемах качались перья. Оркестр из 50 человек играл марш. Гладиаторы остановились напротив императорской ложи, выбросили вперед правую руку и прокричали: «Цезарь! Идущие на смерть приветствуют тебя!».
Затем они развернулись и воинским строем вышли через Porta Libitirensis (малые ворота под трибунами) в помещение, где должны были ждать выхода на арену.
После выступлений акробатов, показа дрессированных животных и демонстрации конных трюков настало время гладиаторских боев. Гладиаторы, как правило, имели своими противниками пленных германцев, потому что обученный гладиатор стоил огромную сумму денег, и ланисты делали все, чтобы уберечь своих людей от гибели. Лучшим способом сохранить жизнь гладиатору было выставить его против непрофессионала. Для поединков между гладиаторами подбирались примерно равные противники, по крайней мере так было, когда гладиаторские бои только начинались. И если даже толпа требовала смерти поверженного профессионального гладиатора, победитель только делал вид, что убивает его. Мнимого убитого выволакивали с арены крючьями, как труп, а потом посылали в какой-нибудь провинциальный цирк, где его никто не знал. Жизнь гладиатора во многом зависела от эдитора. Желая сделать зрелище интереснее, он мог настоять, чтобы бойцы дрались до смертельного исхода, но за это взималась дополнительная плата.
Германцы были вооружены своим национальным оружием — короткими дротиками. У них не было доспехов, их заменяли звериные шкуры. Против профессиональных гладиаторов выставили вдвое больше германцев. Тем не менее разделаться с ними хорошо обученным гладиаторам не составило бы труда. Единственным серьезным противником был скандинав, гигант с длинными светлыми волосами и бородой. Он сражался огромным двуручным мечом. Скандинав уже убил двух гладиаторов, буквально срезав им головы мечом, несмотря на то что у гладиаторов были металлические воротники, защищавшие их шеи. Зрители были в восторге от скандинава. Они потребовали остановить бой и дать скандинаву свободу. Но аплодисменты вскружили ему голову. Обратившись к зрителям на ломаной латыни с речью, скандинав сказал, что перед тем, как его взяли в плен, он в сражении убил 6 римских легионеров. И еще он сказал, что римляне не умеют сражаться и что он один может справиться с целым легионом римлян. Большинству зрителей был присущ спортивный азарт. Они оценили мужество скандинава и приветствовали его аплодисментами. Но на трибунах находился молодой офицер, отец которого погиб на войне с германцами, и ему не нравились скандинавы. Он прыгнул на арену и вызвал скандинава на бой.
Скандинав принял вызов. Поскольку молодой офицер хотел отомстить за отца, толпа была целиком на его стороне. У офицера не было никакого оружия, поэтому он позаимствовал у Фламмы меч и доспехи. И поединок начался.
Оба противника были равны по силе и оба были искусными воинами, поэтому зрители следили за каждым их движением, затаив дыхание. С трибун не слышалось ни обычных насмешек, ни одобрительных возгласов. В огромном амфитеатре был слышен только стук мечей. Молодой офицер думал, что огромный скандинав в своей тяжелой и громоздкой медвежьей шкуре не сможет сравняться с ним в быстроте и ловкости. Но скандинав продемонстрировал удивительное и неожиданное проворство. Дважды он сбивал римлянина с ног, и только чудо спасало молодого человека. Римлянин отпрыгнул назад, уклоняясь от большого двуручного меча, и поскользнулся в луже крови. Он упал, и в следующее мгновенье скандинав уже сидел на нем, готовясь нанести смертельный удар.
Толпа замерла в ожидании. Неожиданно распростертый на арене римлянин ударил скандинава щитом между ног. Гигант скорчился от боли, а римлянин мгновенно откатился в сторону, вскочил на ноги и вонзил свой меч под мышку противника, где тяжелая медвежья шкура не закрывала тело. Скандинав упал замертво. Толпа безумствовала. Исступленно играл оркестр.
От этих игр в памяти зрителей осталась только блестящая победа молодого офицера, но Фламма был доволен. Он избавился от одного из своих противников, и это было главным. Как бывший солдат он добросовестно исполнял порученное ему дело, а остальное его мало интересовало. Фламма восхищался подвигом молодого офицера и гордился тем, что его доспехи и меч так хорошо послужили ему. Но подобные подвиги, в которых было больше удали, чем здравого смысла, мог позволить себе аристократ, но не гладиатор.