Идущие на смерть
Шрифт:
— Сразу предупреждаю, — сказал капитан, проходящим сквозь ворота штрафникам. — Во время марша любой несанкционированный шаг влево, шаг вправо из строя считается попыткой побега и огонь открывается на поражение без предупреждения. Так что не чудите…
— Ага, а прыжок на месте считается провокацией, попыткой улететь, — глухо пошутил Бурый.
— Куда мы собственно поперли?!
— На передовую!
— Еханый бабай! Это же сколько переть-то придется до линии фронта?! Да и где этот наш участок? Мы же загнемся пока дойдем!
— Не переживай, немного, — усмехнулся
— Ага, нас дожидается…
Пока двигались на восток то справа, то слева видели позиции артиллеристов. Орудия самоходных артустановок задранные в небеса посылали вышину снаряд за снарядом почти на пределе своей скорострельности. После чего орудия замолкали, наводчики получали поправки или вообще новые координаты, тогда башни этих монстров поворачивались на новый угол, чуть менялся наклон ствола и стрельба продолжалась с новой силой, засылая снаряды за десятки километров.
— Эх жарят!
Видели и работу систем реактивного огня. Зрелище было еще более впечатляющим. Шквал огня, рев, пыль, пар… Отработав, установки тут же снимались с места и на полном ходу мотали прочь. И грохот этот не прекращался ни на минуту, то тут, то там обязательно стреляло что-то дальнобойное. Артиллеристы и ракетчики только успевали получать новые координаты и перезаряжать свои установки. Все это говорило только о том, какой сильный напор противника приходится отражать.
До окраины города добрались под вечер, когда уже стемнело. Горели костры, возле которых виднелись фигурки других штрафников в такой же песчаного цвета форме. Около пятидесяти-семидесяти бывалых штрафников проводивших время у костров, кто просто греясь, кто подогревая при этом пищу, засмеялись с интересом наблюдая за вновь прибывшими.
— Стой! Ну вот, вы на месте… — сказал капитан, выбравшись из машины военной полиции.
Подошел комбат.
— Ну все, я свое дело сделал, теперь они полностью твои. Развлекайся.
Помахав ручкой, капитан забрался в свою машину, охрана забралась в грузовик и они все убыли обратно в Емельяново.
Старички встретили новичков прямо как родных.
— Еще мясо пришло! — захохотал боец в такой же желтой форме штрафника.
— Да они тут все крышей потекли, — прошептал Бурый.
— И что, нас даже охранять не будут? — удивился сосед Вадима, что шел слева от него.
— А ты думаешь на кой тебе такую форму выдали? — произнес Куликов. — Только затем чтобы избавиться от старья на складах? Нет, родной… это наш отличительный знак, как метка на лбу.
— Ну что, комбат, можно разбирать пополнение? — подошел с вопросом к Заречному один из бывалых штрафников.
— Погоди, Болото. Порядок забыл, на? Пусть обновку сначала примерят, — остановил Болото Заречный и обратился к штрафникам-новичкам показывая на кучу какого-то хлама в стороне, которую они сразу и не приметили. Темно. — Разбирайте броню и стволы, на.
Штрафники двинулись к указанной огромной куче действительно оказавшейся навалом наваленной броней, касками, оружием. Никто
— С убитых поснимали…
Действительно, часть бронежилетов имели яркие тому подтверждения в виде темных пятен с внутренней стороны, по всей видимости, крови, а также входных пулевых отверстий, не говоря уже о мелких повреждениях с внешней стороны нанесенных осколками.
Вадим в отличие от многих придирчиво и с брезгливостью перебиравших барахло выглядывая себе то, что получше, взял первый же попавшийся комплект и каску с какой-то резиной поверху, что сама скатилась ему откуда-то под самые ноги. Комплект, как и многие другие, оказался с пулевым отверстием прямо напротив сердца. Видать работал снайпер бронебойными пулями.
"Ну и фиг, — безразлично подумал Куликов. — Если верить народной мудрости, то снаряд, то бишь в моем случае пуля, дважды в одну и ту же воронку не попадает, так что за сердце можно быть спокойным. Если убьют, то в какое-нибудь другое место. В голову, например…"
АК-127 он тоже подобрал себе первый же попавшийся. Взяв все что нужно, Вадим отошел в сторонку и привел все в порядок, в первую очередь перебрав и почистив автомат. Все оказалось в норме, боек сухо щелкнул.
Комбат, ходивший вокруг новичков одобрительно кивнул ему.
— Ты уже! — несколько удивился присевший рядом Бурый и начал разбираться со своими приобретениями, в первую очередь обшарив кармашки бронежилета, как настоящий мародер. — О, картишки! Тьфу ты… в крови все… Да к тому же гадальные!!! Чудак видать погадать любил!
Бурый отбросил заляпанные карты в сторону. Только лишь несколько карт отлетело от слипшейся кучи, и одна из них налетела на ногу Куликова. Вадим взял ее и невесело хмыкнул.
— Чего там? — тут же заинтересовался Бурый и бесцеремонно заглянул в карту. — Демон какой-то… К чему бы это?
Вадим заложил карту за резинку на каске. Как он уже заметил, почти все штрафники-старички имели такие же, закладывая за них по большей части пачки сигарет, и прочую мелочь за которой не хочется долго лазить по карманам под бронежилетом. Один оригинал так вообще курительную трубку заложил.
Но потом, вспомнив шутливый военный закон Мерфи: не выгляди броско – это привлекает огонь противника, вынул карту и выбросил. Привлекать к себе огонь противника как-то не хотелось.
— Стройся! — скомандовал комбат, когда все подобрали себе оружие и защитную обновку.
Новички поспешили построиться.
— Вот теперь, на, можете их разбирать, — обратился Заречный к своим старичкам.
Командиры рот и взводов штрафного батальона быстро разобрали себе людей. Кто-то греб всех подряд, кто-то выбирал вдумчиво по только им известным признакам, бросая на кандидатов оценивающие взгляды. Иные брали по понятиям из своей зоновской среды. Что ж, может в этом есть свой смысл, люди с одной философией жизни будут лучше понимать друг друга в бою.
— Уже повоевавшие есть? — спросил у сформированного взвода Болото. Он был из тех, кто просто тыкал пальцем в грудь первых же подвернувшихся. — Шаг вперед.