Идущие по следу

Егоров Виталий

– По пальчикам не пробивается? – поинтересовался Семин.

Девушка вопросительно посмотрела на следователя, тот пояснил:

– С трупа снимают дактилоскопическую карту, то есть рисунок кожи пальцев, а затем проверяют ее в информационном центре. Если человек ранее судим или попадал в поле зрения милиции, его личность устанавливается таким образом.

– Ах да, я читала про это! – воскликнула девушка. – Некоторые преступники отрубают пальцы жертве, чтобы не узнали того, кого они убили.

– Абсолютно верно, молодец, – похвалил Лику Карякин. – В нашем случае пальцы у жертвы сохранились, но

увы – личность трупа так и не смогли по ним установить.

– Тоже бесперспективно, – с досадой проговорил Семин. – Никаких зацепок?

– Надо установить личность погибшего, только тогда пойдут какие-либо движения, – покачал головой Карякин. – Ориентировку с фотографией трупа составили, но пока тишина – никто не обращается.

– А последнее? – спросил Семин у Карякина. – Что там у нас?

– Убийство частного извозчика по фамилии Жуков. Нашли с ножевым ранением в лесочке на окраине города, а машину позже обнаружили возле дачных участков.

– Может быть, убийство того таксиста и этого извозчика – дело рук одного человека? – встрепенулась Лика. – В обоих случаях убили водителей.

– Способы убийства разные, – сокрушенно вздохнул Карякин. – В первом случае огнестрельное ранение, во втором – ножевое. Да и машину Шитарева вместе с хозяином сожгли… Мало общего, но ничего исключать нельзя. Николай, прими к сведению наблюдения нашего будущего следователя, может, и вправду орудует один и тот же преступник.

– Приму, приму, – улыбнулся в ответ Семин и похвалил девушку: – Лика, ты молодец, из тебя хороший следователь выйдет. Давай учись, набирайся побольше знаний, а опыт придет со временем. Кстати, когда у тебя заканчивается практика?

– Насчет Лики, – ответил за девушку Карякин. – Николай, до конца практики осталось чуть больше полумесяца, возьми ее под свое кураторство. Она умница, поможет навести в делах порядок.

Девушка зарделась от похвалы двух опытных следователей. Вскочив из-за стола, она схватила пустые чашки и направилась к столику с чайником.

– Я вам налью еще чаю, и пирожные у меня остались…

2

После рабочего дня, отпустив Лику домой, Семин приступил к изучению уголовных дел и закончил с этим только к десяти вечера. Набросав рабочие планы по каждому делу, он решил позвонить сыщикам убойного отдела Управления милиции.

В отделе работали с десяток опытнейших оперативников, каждого из них Семин прекрасно знал, так как со всеми когда-то раскрывал какое-нибудь убийство. Сыщики уважали Семина, считали его за своего: он частенько выезжал с ними на задержания вооруженных преступников, иногда зависал даже в засадах. Одним словом, Семин жил с сыщиками одной семьей и при необходимости защищал их, если кто-то оступится и натворит глупостей.

Трубку поднял заместитель начальника Глухов, Семин сразу узнал его по голосу:

– Андрей, привет, это Семин.

– Коля, привет! – обрадованно воскликнул Глухов. – Вышел из отпуска?

– Да вышел, уже принял дела у Алексея.

– Здорово! – воскликнул оперативник. – Нынче с убийствами вообще завал, сыплются одно за другим. Вот сегодня раскрыли одну «мокруху», сидим, отмечаем. Не хочешь присоединиться?

– Спасибо, Андрей, – отказался от заманчивого предложения

Семин. – Чувствую себя неважнецки, еще не отошел от болезни.

– Я слышал, что ты лежал в больничке с воспалением. Хотел к тебе заскочить, да все дела… Говоришь, принял дела у Леши?

– Принял, пять «глухарей». Я завтра забегу к тебе, посоветуемся, что нам предпринять по этим убийствам.

– Добро, Николай, жду.

Капитан Глухов работал в милиции уже более семи лет, сразу попал в отдел по раскрытию убийств и тяжких телесных повреждений, в обиходе прозванный «убойным», где стремительно набрался опыта и стал одним из лучших сыщиков министерства. С Семиным их связывала давняя дружба. Первое свое «крещение» оперативник получил в составе группы, возглавляемой Семиным, при раскрытии нашумевшего убийства семьи из четырех человек, в том числе одного ребенка. Глухов смог вычислить преступника по оставленному в доме стилету зоновской работы с характерным знаком на рукоятке.

На следующий день, расквитавшись с неотложными делами и дав необходимые распоряжения Лике, Семин после обеда был у сыщиков. Под одобрительный гул Глухова и трех оперативников он со всеми поздоровался, обнялся, подарил каждому по сувенирчику из Владивостока.

– Руковожу отделом пока я, – рассказывал Глухов, с прищуром рассматривая с близкого расстояния подарок друга – брелочек. – Ожерельев по семейным обстоятельствам получил краткосрочный отпуск и вылетел в Москву.

Подполковник милиции Арсен Ожерельев руководил убойным отделом с начала его создания. Это был легендарный с советских времен оперативник, до мозга костей преданный своему делу сотрудник. Сколько убийств они раскрыли с Семиным, подсчитать было сложно. В последнее время у него появились проблемы со здоровьем, и врачи дали ему направление в московскую клинику к какому-то медицинскому светиле. «Пусть у тебя все будет хорошо», – мысленно пожелал ему здоровья Семин и обратился к Глухову:

– Андрей, надо обсудить неочевидные убийства.

– Давай, давай, – обрадовался оперативник. – Сейчас парни выезжают на задержание, а мы с тобой посидим здесь в тишине и все обсудим.

– Прежде всего меня интересует убийство Куклова, – сразу приступил к делу Семин. – Скажи мне откровенно, ты веришь, что Жмыхов убийца?

– Все улики против него, – пожал плечами оперативник. – А то, что он не признается… А кто просто так признается? Воспользовался моментом, ограбил начальника, вещественные доказательства изъяты, кровь на подошве. Что еще?

– А все-таки тебя ничего не смущает в этом деле? Ты же опытный оперативник, при таких железных доказательствах основная масса преступников признается, а этот держится, хотя ранее несудим.

– Вот этим вопросом вы с Карякиным убиваете меня наповал, – горестно вздохнул Глухов. – Я сам понимаю, что тут дело не совсем ясное. Любой давно бы признался и выторговал для себя какие-нибудь послабления, а этот… Короче, мы сделали повторный поквартирный обход подъезда, где жил убитый, и нашли одного свидетеля, вернее, свидетельницу. Она утверждает, что в день убийства во время обеда она видела на лестничной площадке незнакомого ей парня моложе тридцати лет. Но верить ей стопроцентно нельзя: прошло достаточно времени, она могла перепутать дни.