Идущие сквозь миры
Шрифт:
— Ну, не преувеличивай, мне всего сорок четыре. А дети — уж, право, завести одного ребенка я всегда смогу, на крайний случай, купить.
— Нет, прости, я тебя не понимаю…
— Что же тут непонятного? Ты, конечно, можешь смеяться, но я влюблен в тебя как восемнадцатилетний мальчишка. Если конкретнее — я безумно жажду обладать тобой. Спать с тобой. Ну, и все такое, что с этим связано.
Если он думал огорошить меня этой откровенностью, то своего он почти добился. Почти…
— И это все?? — Я постаралась
— А разве этого не достаточно? — совершенно искренне заявил Тцар. — Я хочу тебя, хочу постоянно и на всю оставшуюся жизнь. Неужели не ясно? И еще мне хочется сына. И почему-то именно от тебя.
Я с удивлением смотрела на этого человека, внезапно вспомнив, что мне еще никто ни разу в жизни не говорил, что именно меня хочет видеть матерью своих детей.
— Ты знаешь меня всего несколько дней…
— Ну и что? — вновь непринужденно ответил он.
— Да, действительно… — Больше ничего мне в голову не пришло.
С удивлением я обнаружила, что не знаю, как возразить этому человеку. Оставалось испробовать последнее средство.
— Ты не знаешь, кем я была… — начала я. — По-моему, я не пара тебе… в этом смысле.
— О, мощный Хиракл!! — всплеснул руками Тцар. — Ты что же — считаешь меня совсем уж полным идиотом? Или мальчишкой с первого курса лицея? Да достаточно только раз взглянуть на вашу компанию, чтобы все уразуметь.
«Так, — промелькнула мысль на задворках сознания, — про ребят он тоже знает. А что еще?»
— Ты что, думаешь меня испугать своим прошлым? Тем, что тебе приходилось расплачиваться за блага жизни своим телом? Или тем, что случалось пускать в ход оружие? Если хочешь знать, даже кое-кто из сенаторов имеет жен из числа куртизанок.
— Мне приходилось убивать… — сообщила я. Сравнение с куртизанками меня не задело — приходилось быть кое-кем и похуже.
— Мне тоже, — коротко ответил он. — Да послушай, о чем мы говорим? Какая разница, кто ты, кем ты была и кто твои родители? Если у тебя предки не гранды империи — что с того? В тебе чувствуется сильная порода. И у нас с тобой получится отличный сын…
Он не договорил, и рука его решительно опустилась на мое плечо.
Я не стряхнула ее, уже приняв решение.
И восприняла все дальнейшее с каким-то странным спокойствием, словно наблюдая со стороны. И то, как он довольно ловко расстегивал на мне одежду, и все, что последовало за тем, когда последняя тряпка упала на ковер…
Встав с пола, ставшего, высокопарно выражаясь, ложем страсти, я прислушалась к своим ощущениям. После короткого раздумья нашла их вполне удовлетворительными.
По крайней мере, получила удовольствие. Не самый худший мужчина в моей жизни. Иным молодым до него далеко.
Я скосила глаза в его сторону — он лежал
— Ванная — за красным ковром и по коридору налево, — не поднимая век, сообщил он.
Ванная на вилле Тцара была под стать дому — огромная, облицованная полированным черным мрамором, даже с бассейном.
Стала под душ и включила холодную воду, отвернув до отказа кран.
Ледяные струи жгли кожу, одновременно возвращая бодрость и ясность ума.
Потом я внимательно оглядела себя в зеркале на стене. Местным канонам я не очень соответствовала. Поджарое, мускулистое тело, слишком широкие плечи и наработанный плечевой пояс. Плоский, даже слегка втянутый живот с еле заметным шрамом от скользящего удара ножом, протянувшийся наискось почти до паха. (Тот ублюдок, когда его подтягивали на дыбе, все кричал, что больше жизни жалеет, что не сумел вывернуть мне наружу кишки.) Руки, привыкшие ласкать отнюдь не мужскую плоть да еще вдобавок отправившие в неведомое путешествие не одну людскую душу.
Ноги хотя и стройные, но слишком худые… «Что он в тебе нашел, девонька? Дурь нашла, не иначе». А ведь кажется, все это у него всерьез…
Я села на мраморный, приятно прохладный бордюр, спустив ноги в бассейн, посидела так, подперев голову руками, потом скользнула в воду, в несколько гребков пересекла его, оттолкнувшись рукой от стенки, сплавала туда-обратно несколько раз. Вновь выбралась на бордюр и задумалась.
Мелькнула мысль: мне надо сейчас же одеться и уйти и не возвращаться больше никогда, навсегда забыть об этом вечере и этом человеке, иначе…
Что «иначе», я не додумала — отсекать нелепые мысли я научилась уже очень давно, еще в прежней жизни.
Когда я вернулась, он лежал, приподнявшись на локте, улыбаясь каким-то своим мыслям.
Сев напротив, я принялась разглядывать его — а что еще оставалось делать?
Для своих лет выглядит неплохо. Ни живота, ни даже складок. Жира почти нет, мускулы совсем наоборот — присутствуют. Пожалуй, на пятый десяток и не выглядит.
Подумала еще мельком, что по возрасту он уже годится, или почти годится (жениться на Таххаре можно даже в пятнадцать лет), мне в отцы, но разницы между нами почему-то не ощущала. Ни душой, ни телом.
Оглядела его с ног до головы еще раз. Он поймал мой взгляд и тоже, в ответ, принялся внимательно разглядывать меня. Во взоре его мелькали веселые искорки. Я ничуть не смутилась. С чего мне смущаться — с моим-то жизненным опытом?
Тем более что как-никак, а мы только что стали любовниками.
— Я заказал нам легкий ужин, — сообщил он. — Как раз подходящий к случаю — рыбный паштет и чай.
— Чай? На ночь?
— А ты разве собралась сегодня спать? — доброжелательно рассмеялся он. — Если хочешь еще чего-то, скажи — служанка принесет.