Идущий на смех
Шрифт:
Что ж, иного Вы и не ожидали — 466
99
Высокий стражник — суровый, хмурый и крепкий, ещё не старый, но уже и не молодой.
Толстяк — ухмыляющийся, неповоротливый и злорадный, однако вовсе не такой уж и увалень, каким кажется.
Вы знаете обоих в той мере, в какой придворный шут может знать придворных стражников.
Оба что-то знают и понимают в ратном деле: абы кого сюда всё-таки не нанимают, существует отбор. Оба презирают Вас
Вместе с тем они сильно недооценивают Вас, и это является их ошибкой, на которой можно сыграть. Другое дело — а стоит ли овчинка выделки?
Оба — моложе Вас не на одно десятилетие, и уже успели понюхать пороху. Возможно, задетая честь и стоит того, чтобы заехать в рыло невзирая на обстоятельства и последствия. Но ведь от Вас не оставят и мокрого места за нападение на королевских стражей.
Даже если и допустить невероятный вариант, что каким-то чудом Вы одолеете своей голой пяткой (образно выражаясь) двух мужчин с алебардами…
— Если Вы умеете сражаться, и полны решимости — 45
— Если не умеете, но всё равно собираетесь драться — 2
— Если всё-таки взвесите риски и передумаете — 76
100
О чём Вы вообще думали?! И, главное, чем?! Как бы то ни было, вы мчитесь прочь: главное сейчас уцелеть, остальное так, наживное.
Какое-то время Вы по инерции неслись с алебардойв руках, но вскоре поняли, что это сильно тормозит Вас и увеличивает риск.
Во-первых, с ними ходит только стража, в то время как в руках у постороннего человека она неизбежно привлечёт внимание и вызовет массу ненужных вопросов. Во-вторых, шут с алебардой — это уже само по себе смотрится…
Скажем так — слишком вызывающе…
Поэтому Вы и выбрасываете эту дуру к ежовой матери. Шут с ней. Вернее, без неё. Живым бы ноги унести! Да побыстрее!
— В Восточную часть города — 111
— В Западную часть города — 268
101
— Узрите величайший из фокусов всех времён и народов! — торжественно и пафосно произносите Вы, чтобы каждый из присутствующих мог по-настоящему проникнуться всей важностью и значимостью момента.
Обведя взглядом заинтригованную публику, Вы демонстрируете пятерню, продемонстрировав её всем и каждому, дабы зрители свободно убедились, что у Вас нигде не спрятано запасных пальцев: ни указательных, ни больших, ни мизинцев, ни с тыльной стороны ладони, ни на запястье, ни где-либо ещё.
Затем, Вы собираете пятерню в кулак и оттопыриваете большой палец, с серьёзным и даже несколько суровым видом показав его всем.
А после — прикрываете этот палец другой рукой, резко отдёргиваете её, и — бац — кто бы мог подумать! Пальца нет!
А где же он?!
Вы
Вот только почтенная публика почему-то не разделяет Ваш восторг. Вероятно, они назвали бы Ваш трюк банальным, безвкусным, неоправданно претенциозным, лишённым оригинальности, даже не вторичным, а третичным в творческом отношении, и попусту бездарным.
К добру или к худу, у них не такой обширный лексикон и куда более простая манера изъясняться. Но от этого — ничуть не менее обидная.
В Ваш адрес летят свист, улюлюканье и непристойные выражения. Впрочем, хорошо ещё не решили, что Вы попусту над ними издеваетесь, и не пустили в ход кулаки и камни.
Плебеи! Что с них взять?
Несколько поникший духом (Шутовство уменьшилось на 1 пункт!), но не сдавшийся на милость злого рока, Вы смело шагаете навстречу приключениям. И для начала, Ваш путь лежит в порт — 161
102
Есть! Получилось! Вы просто сами не верите!
Как будто одним махом помолодели лет, эдак, на тридцать, или даже на сорок. Правда, потом после этого, возможно, всё будет болеть. Но всё равно, оно того стоило. Наверное.
Сказать, что Вы произвели фурор, — это ничего не сказать.
Потому что мало кто в эти дни в состоянии продемонстрировать что-либо, даже отдалённо напоминающее Ваш трюк. С успехом приходит опыт, с опытом — уверенность.
Добавьте 2 пункта Шутовства, Героизма и Вдохновения!
— Я потрясён! — признаётся главный попрошайка и, по-свойски похлопав Вас по плечу, предлагает: — Вот что, мы можем провернуть с тобой такие дела… Но…
Покосившись на стражников, он повёл Вас в сторону:
— Пошли. Это лучше обсудить в другом месте…
Ну что ж, обсудим — 13
103
— Тише-тише. Всё позади, — принимая Вас в объятия, успокаивает монах, терпеливо ожидая, когда Вам станет легче.
Вам сложно сказать, когда Вы в последний раз испытывали нечто подобное: возможно, в детстве, когда, будучи маленьким ребёнком, обнимали маму или папу.
Монах, конечно, ненамного моложе Вас, но при таком огромном росте своего благодетеля Вам и правда в самую пору ощутить себя каким-то крохой.
— Пойдём, — произносит он наконец. — У нас впереди ещё масса дел и мало времени. Я ещё должен похлопотать за нескольких других узников, если получится, а ты — дождись меня в соборе.
Сразу видно, что человек занят делом и отвлекать его сейчас было бы неуместно. Ладно, в собор — так в собор — 401
104