Идущий от солнца
Шрифт:
– Наверно, можно.
– Вот и я так считаю. А почему?! Потому что сам народ стал духовным импотентом, оторванным друг от друга. до ненависти, до безрассудства! А тот, кто поднялся над ним после распада прежней власти, готов на такие «шедевры», которые самому преуспевающему киллеру не снились. Кто там наверху при ООО под названием «государство», ему все равно. Лишь бы его не трогали, когда он ворует или с пеной у рта доказывает, что секс сильно помогает бизнесу.
– Еще как помогает, – сразу оживилась Вера, и чувственная озорная улыбка сильно изменила ее лицо. – Он и в дружбе помогает, и в деловых встречах, а любовь
– Да что ты, Верушка! Не стесняйся, спрашивай.
– Скажи мне, пожалуйста, откуда у тебя такой толстенький упругий носик? Руки сильные, я понимаю, ты окреп в лесу, и глаза горят, как полуночные звезды. От охоты, видимо?
– Ну да. От охоты за мной.
– И за тобой, в том числе. Только откуда у тебя такой толстый и бойкий носик? Ты виагрой не колешься?
– У меня нос толстый? – не понял Иван. – Впервые слышу. – И почему-то потрогал свой широкий, слегка приплюснутый нос. – Разве он толстый, упругий? По-моему, он мягкий и небольшой.
Вера залилась звонким чистосердечным смехом, а потом вдруг порывисто, словно боясь упустить мимолетное счастье, крепко обняла Ивана.
Влюбленные не обратили внимания, как одна пара зеленоватых огоньков оторвалась от общей массы обученных собак и стала быстро приближаться к розвальням. Силуэт ее при свете луны отчетливо вырисовывался на болотном беломошнике. Вера машинально сняла ружье с плеча и, немного оторопев, дрожащими от волнения руками, взвела курки.
– Не надо стрелять, – тихо сказал Иван. – Гости могут услышать выстрел, броситься за нами, а это верная смерть.
– Кому смерть?
– Им.
– Как же так?
– Ты думаешь, почему я разоткровенничался и забыл об опасности?
– Почему?
– Потому что между ищейками и нами болото глубиной более трех метров. Мне еще бабка твоя рассказывала о нем. Это место называется «Черная дыра». Одним словом, она как ненасытный волк глотает все подряд… От людей остаются одни воспоминания.
Вера опять повесила ружье на плечо, но волнение не покидало ее. Она не отводила глаз от собаки, которая с трудом пробиралась от одной зыбкой кочки к другой, но упорно двигалась вперед.
– Вязкая собачка, – с улыбкой сказал Иван. – Старание ее заслуживает большой похвалы. Если она выкарабкается, то из нее будет толк.
Иван неторопливо достал из охотничьего жилета металлический прибор, похожий на фотоаппарат, и, направив на собаку, стал наблюдать за ее приближением.
Это была немецкая овчарка, по резвости молодая и умная, потому что старательно осваивала каждый метр болотной жижи.
– Смотри, Верушка, вот здесь кнопка. Направляем излучатель прибора на собаку и нажимаем кнопку. Конечно, жаль такую собачку.
– А где твои собаки, Ваня?
– Я их еще утром домой отправил. Но такую овчарку я бы с радостью прибавил к своим питомцам. Только нам пора уходить от этих казенных людей, иначе свадебное путешествие будет не очень приятным. – Иван нажал кнопку, и овчарка сразу замерла, словно наткнулась на что-то острое, забралась с трудом на гнилую сухару и, постояв немного, повернула назад.
– Ваня, ты чародей, – с нежностью и какой-то детской гордостью подметила Вера.
– Нет, я не чародей и не волшебник. Я всего-навсего человек, идущий от солнца, потому что
– Как это понять? – перебила его Вера. – Ты живешь, как мне кажется, в полном одиночестве и, кроме «Айвазовского», ты ни с кем не общаешься.
– До встречи с тобой было все не так, – с улыбкой ответил он, не отводя глаз от уходящей собаки. – Я каждый месяц ездил в город, конечно, пока не со своим паспортом. Но мне всегда удавалось продать не только барсучий или медвежий жир, но и встретиться с умными доброжелательными людьми, которые любят Россию не меньше меня и с удовольствием читают мои стихи, трактаты.
– Кто они? Может, они догадались, что ты сбежал из тюрьмы, и навели на тебя этих зеленоглазых собак.
– Что ты, Верушка, окстись! Они никогда не заложат меня, потому что они исконно русские люди. Корни их идут от Ломоносовых, Суворовых. Они живут не ради «баксов», не ради личной выгоды. Они не развлекаются надуманными телезвездами и пустыми фильмами, пахнущими теми же «баксами». Им не нужны ни поп-шоу, ни ток-шоу, красочные, порой захватывающие, но все равно пошлые своей поверхностной игрой в жизнь, далекой от самой жизни и, конечно, от России. Короче, у моих земляков одна забота – как спасти землю, на которой они живут. – Иван неожиданно замолчал, прислушался к шуму ветра. – Эти люди для меня, словно свежий сосновый воздух в пору нереста. распуты, – с грустной улыбкой продолжил он. – Их волнуют совсем другие проблемы. Они ждут больших перемен в России. У них даже наворачиваются слезы, когда я читаю стихи о Родине. Они помогают мне и часто подсказывают, как сохранить богатство моего брусничного суземья. – Иван помолчал немного и добавил: – А главное – дух России. – Он огляделся по сторонам, положил карабин опять в сено и, посмотрев на расположение звезд, задумался. – Там, за «черной дырой», жируют совсем другие люди. Они служат тому, кто больше платит, развлекает их в стриптиз-барах, а потом делает им массажи с диким волчьим оргазмом, от которого не только волосы выпадают, но и мозги заворачиваются на одну потребность.
– Ты прав… Я сама – участница таких тусовок.
– Любовь они называют сексом, а женщин – телками, – никак не унимался Иван. – Денег они с собой не носят, боятся, что их ограбят, и очень хотят, чтобы мы с тобой были такими же. Но мы, Верушка, никогда такими не будем.
– Ты хочешь сказать, что мы сами кого угодно ограбим?!
– Нет, мы с тобой не грабители. Они хотят, чтобы мы не думали о любви, которая еще жива в России.
– О какой?
– Бескорыстной, преданной, с верой в душе, и не только о любви.
– Ваня, посмотри мне в глаза. Ну, ну… Какой ты смешной сейчас. Настоящий патриот.
– Они хотят, чтобы мы не думали и о земле, на которой живем, и о наших угодьях, – возмущенно продолжил он. – По-моему, у них ничего не получится.
– Не знаю, Ваня. Может, и получится, – с грустью возразила Вера и тяжело вздохнула.
– По-моему, ты уже отравлена их философией.
– Естественно.
– Но это пройдет, Верушка, быстро пройдет. Это детская противная болезнь – корь или ветрянка – тело горит, но душу не задевает. Эти господа исполняют волю других, совсем закрытых от нас господ, о которых мы ничего не знаем, и, может быть, никогда не будем знать. Теперь это называется коммерческой тайной.