Идущий тропой мертвых 7
Шрифт:
«Я с тобой», — попытался успокоить Рэй. Мне и правда стало немного теплее на душе от его слов.
«Мы защитим тебя», — ещё и Айлинайн влез. Я чуть не расплакался на полном серьёзе, настолько их поддержка тронула меня.
— Спокойно, парень, всё хорошо, — в тоне Манесара звучало искреннее сочувствие. — Сядь, посиди немного. Мы отправляемся только через час. Твои сопровождающие уже получили твои вещи и поедут с нами.
Спустя час я действительно успокоился и понял, что словил паническую атаку. Но моя магия оставалась при мне, я всё ещё мог использовать магзрение, укреплять свои мышцы. Единственное,
На выходе из аванпоста меня ждали все трое сопровождающих. Когда мы поравнялись, Мэйн вытянул руки и я не раздумывая бросился к нему, но был остановлен Манесаром.
— Не положено, — строго сказал он.
Но я повернулся к нему и постарался изобразить как можно более жалобное лицо. Его выражение со строгого сменилось на растерянность, после чего он отвернулся и сказал «ладно».
Моё обаяние продолжает работать! Не зря тренировал перед зеркалом эмоции, не только разные улыбки.
Мы с Мэйном обнялись. Уж кто, а этот громила мог внушать уверенность. Мне сразу же стало легче.
Заметил, как Арлейн мнётся и будто боится смотреть на меня, так что обнял и его. И кому тут поддержка была нужна? Он тут же натянул свою маску «побью всех, кто к хозяину притронется».
Этриан посмотрел на меня с ухмылкой, но больше ничего не предпринял.
Тем временем гвардейцы расселись по лошадям и ждали только меня. Мы тронулись в путь. И он оказался для меня совсем не лёгким. Хоть мана и осталась при мне, использовать её было сложнее, требовалось больше концентрации. Да и на лошадях я не так много часов наездил за свою жизнь, чтобы совсем уверенно держаться в седле. Так что, когда мы остановились на ужин, я клевал носом, когда ел свою порцию. Спасибо, что хоть Мэйну разрешили приготовить нормальную кашу с мясом.
Интерлюдия
Манесар смотрел на парня, который так и заснул с тарелкой в руках. Он упал на плечо раба, тот с осторожностью взял его на руки и отнёс наверх на ночёвку. До этого момента дознаватель встречал рабов, как иноземцев, так и эльфов. Те всегда были недовольны своим положением и в лучшем случае недолюбливали хозяев. Но, судя по повадкам, Арлейн был предан принцу, словно собака.
В силу своей профессии Манесар разбирался в эльфах. Он видел, как на Адмира смотрят окружающие, да даже сам начальник аванпоста открыто заступался за него.
Когда дознаватель узнал об этом деле, то всё казалось очевидным. Избалованный мальчишка не знал слова «нет», на чём и погорел. Ведь в чужой стране он не имел авторитета и связей, подобных тем, что на родине. Но Адмир не был похож на принца. От благородства у него разве что идеальное, немного детское лицо. Поведение же, как у самого обычного простоэльфина. Он представлялся добрым, лучезарным, часто улыбался.
За весь путь Манесар не услышал жалобы или приказа, не увидел на его лице раздражения или злобы, хоть и было очевидно, что принцу без магии приходится тяжело. И что самое странное, сам дознаватель ощущал себя неуютно от того, что заставляет страдать такого ладного ребёнка.
Когда он вообще в последний раз испытывал нечто подобное? Да никогда! Даже когда была очевидна невиновность подозреваемого, он всегда следовал протоколу и не ощущал
Похоже, дело закончится, даже не начавшись. Если природное обаяние Адмира так влияет на подобного профессионала, как он, то что же говорить о других? Но даже у такого эльфа нашлись недоброжелатели, раскрутившие это дело.
Глава 2
Когда мы прибыли в столицу, система местного правосудия вцепилась в меня своими когтями. Самое забавное — я видел, что служащим меня жаль, но они продолжали чётко следовали протоколу. Мои ужимки разве что незначительно облегчали мою участь. Все вежливые сверх меры, но не более того. Например, у меня забрали всю магическую одежду и переодели в то, что на скорую руку купили ребята. Потому что в хранилище кольца банально не было обычных вещей, я никогда их не носил. Максимум, пара рубашек разве что.
Если знать, что доставать, то это могли извлечь посторонние. Но только владелец мог видеть абсолютно всё благодаря привязке.
А ещё меня заселили в камеру. Одиночную. Я даже не знал, радоваться или печалиться этому. С собой разрешили взять только артефакт тепла, чтобы не замёрз. Ведь на улице сейчас зима, а отопления у эльфов нормального нет. Кроме полотенца и сменного белья разве что расчёску позволили иметь. Ведь камнем-феном с блокатором я пользоваться не мог.
Первое заседание было назначено только через неделю, а это целых девять дней! Толку, что книг с собой много? Я ведь не мог их достать. Мне, конечно, дали экземпляры из местной библиотеки, но это читать было невозможно. Омерзительные сюжеты о благоденствии и добре. Самые очевидные сказки о дружбе, любви и преданности. От них только тоскливее становилось и хотелось спать.
Раз в день разрешались посещения, но только по одному гостю за раз. И со свидетелем. Ничего приносить нельзя. Трогать нельзя. Спасибо, что дышать можно и смотреть.
Потому я медитировал. Для развития доми это имело эффект, конечно, но крайне слабый. Потому быстро перешёл к контролю препраны. Благо, блокатор защищал и от «шумов». От этого занятия я ментально уставал и много спал — так время текло быстрее. Рэй тоже грустил, ведь я не мог его покормить.
Когда стала известна дата первого заседания, Айлинайн свалил, как мне сообщил Рэй. Куда и зачем — фортис не сказал. Возможно, просто прятался, но мне казалось, что донести Тайритрону. Правда, я не понимал, что тот может сделать в принципе. Да и засветить нашу связь так открыто? Учитель ведь сейчас выглядит младше меня.
Дознаватель пару раз заходил ко мне, но я от его манипуляций ничего не ощутил. Попросил думать об определённых эльфах и днях — всё. Рэй также подтвердил, что его вмешательство было очень поверхностным.
Ребята нашли мне адвоката. Среднестатистический мужчина, ничем не примечательный. Он уверял меня, что всё будет в порядке.
Наконец, день настал. Заседание проходило в здании неподалёку, меня провели через двор. Большое помещение, длинный стол для судьи и его помощников, секретаря. Зона для присяжных и зрителей.