Идущий тропой мертвых 7
Шрифт:
— Это не магия, — вздохнул я. — Я действительно Адмир Даэрин, а не подставное лицо. И я правда гений магии. Мне действительно хотелось увидеть Жуткие Болота. Никаких политических интриг тут нет. Ну а Онванар… Мы лишь приятели. Я не сплю с ним. Мне женщины нравятся, поверишь ли?
— Я видел, что ты приходил к нему вечером, когда уже было время сна. И ушёл лишь заполночь.
— Как бы тебе объяснить… Не думаю, что поверишь, — я покачал головой с явным сожалением, уже чувствуя бессмысленность любого диалога с этим эльфом.
Я
— А ты попробуй. Как-то ведь очаровал всех.
— Никого я не очаровывал, — оскалился я, смотря на него с отвращением. — Уродился я таким. С этим лицом. А дальше разглядеть ума хватает разве что у единиц. И ты к ним не относишься, судя по всему.
— Так расскажи свою глубокую историю, — усмехнулся он. — Какой ты у нас особенный и ничего в этой жизни не получал просто так, за красивые глазки. Одна твоя улыбка и объятия сводят с ума настолько, что Онванар готов идти на откровенный подлог, нарушая все возможные инструкции безопасности. Подводить себя под трибунал, рисковать всем.
Его голос был полон горечи и ненависти ко мне.
И вот как ему объяснить? С какого угла заходить?
— Ты знаешь, что значит потерять всё? Остаться одному?
Я посмотрел на его усмешку, но не спешил продолжать.
— Ты про Онванара? Конечно, я могу понять, каково ему.
— Быть одному. Без родных. Абсолютное одиночество убивает душу, — я не смог сдержать эмоцию, вспоминая недавнее заключение, а потому отвернулся. — Наверное, это хуже, чем лишиться магии, надев блокатор.
Я стих, пытаясь привести мысли в порядок. Зачем вообще начал говорить об этом? Разве этот козёл может понять? Хотя, как-то он выживает в одиночестве в глуши, при этом не выглядит социально изолированным.
— К чему ты клонишь? — раздражённо сказал он. — Договаривай уже.
Повернувшись к нему, продолжил:
— Тебя лишали контакта с другими эльфами? Возможности прикоснуться, почувствовать тепло чужого тела? Ты знаешь, что это такое? Как одиночество травит душу?
— Допустим, — хмурился он. — И что дальше?
— Ты можешь не верить, но я даю ему тепло. Говорю слова утешения, обнимаю. И больше ничего.
— И вчера? — хмыкнул он с явным неверием.
— И вчера. Говорили о тебе, в том числе. Онванар верит тебе. Я высушил ему волосы, расчесал и заплёл, а потом держал за руку, пока он не уснёт. Он просил меня… просил уверений в том, что ад не придёт на эти земли, что все его жертвы не напрасны.
Готовый рассмеяться ксилтарец будто поперхнулся. Прикрыл рот кулаком и прочистил горло. Так эти слова что-то значат? Возможно, они когда-то мелькали в их разговоре, потому он так отреагировал.
— Он действительно просил тебя это сказать? — в его голосе чувствовалось сомнение.
— Не дословно, но примерно, — пожал я плечами. — Ему хочется тепла и утешения. Ему спокойно рядом со мной, как
Эльдарион хмыкнул.
— Он не может показать свою слабость никому, ты ведь это понимаешь? — я скептически ухмыльнулся. — Ему нужна поддержка, тёплые слова. Что-то не просто дружеское, а семейное. Я пытаюсь ему это дать.
— А тебе самому зачем? — прищурился он.
— Я здесь, — я развёл руки в стороны. — Разве не очевидно?
— Зачем тебе быть здесь? Зачем смотреть на магзверей? Ты вообще зоомант? Что-то не особо заметно.
— Ты прав, я не зоомант, — улыбнулся я. — Просто, я умею говорить и слушать. Как с животными, так и с духами.
— Сильное заявление, — ухмыльнулся он уже в который раз он.
Я же взмахнул рукой в сторону медведя. Эльдарион задумался.
— Ширейлин. Что с ним?
От этого вопроса у меня внутри всё рухнуло. Серьёзно? Почему он вспомнил это? А я, дурак, надеялся, что не знает вообще.
— Наивный, полагал, что хотя бы в глушь болот эти слухи не доползли, — устало вздохнул я и покачал головой.
— Что, тоже ничего не было? — его голос сочился сарказмом.
— То, что ты там себе фантазируешь — нет. Мы просто друзья. Ширейлин мне очень помог. Я так устал разжёвывать это каждый раз… Ты ведь не поверишь даже справке, что мне врач выдал, верно?
— Он грязный ублюдок. О чём ты вообще? Чтобы кто-то отзывался о нём хорошо, — Эльдарион недобро смотрел на меня. — Что-то крупное в лесу сдохло.
— Просто, ты не знал его близко. Скорее всего.
— А ты, то есть, знал?
— Посмотри на это лицо, — улыбнулся я, тыча пальцами в свои щёки. — Сам в шоке, но эльфы постоянно делятся со мной самым сокровенным. Это и есть та магия, которая очаровывает всех. И мне даже грустно от этого. Я люблю магию. Нет, я её обожаю. А ко мне лезут с восхвалением моей внешности, никто не желает говорить о том, что действительно интересно и близко сердцу.
— И что же тебе близко?
— Не знаю, — пожал я плечами. — Всё, наверное. Из последнего, чем я задавался, это поиском ответа на вопрос, как работают первоосновы магии. Как клятва, или сама надпись заклинания. Или то, как духи имеют всевение языков. Ты в курсе, что магия не ограничена маной и праной? Энергий гораздо больше на самом деле.
Эльдарион выглядел растерянным.
— Ты задаёшь странные вопросы.
— Ты ведь об этом не задумывался никогда, верно? — он пожал плечами. — Меня тянет неизведанное, потому я тут. И я правда сильный, очень сильный. Мне благоволят боги. Я не боюсь умереть, так как моя жизнь под защитой. Онванар это знает, потому он не волнуется за меня. Он знает, что я не сгину в болотах, даже если ты внезапно меня бросишь. Или сам внезапно попытаешься ликвидировать.
— Слишком много самоуверенности, — хмурился он. А ещё, кажется, не верил ни единому моему слову.