Идя сквозь огонь
Шрифт:
Владислав жаждет монаршей власти, и посему его нужно уверить, что Швеция с союзниками поможет ему обрести Корону Литвы!
— А он ее обретет?
— Нет, но пока Княжич тщится сей надеждой, он не станет нам препятствовать в завоевании Польши. Закроет глаза и на высадку шведских войск в Литве.
Когда же Радзивил поймет, что его обхитрили, махать кулаками будет поздно. Мы успеем разбить Ягеллонов, и тогда нам никто не помешает взяться за Радзивила и Литву!
Древние римляне говорили: «разделяй и властвуй».
Ныне нам выгодно, чтобы Литва равнодушно смотрела на уничтожение Польши и не пыталась помочь соседям. А единственный человек, способный вбить клин между народами Унии, — это младший Радзивил!
Верно, союзник он ненадежный, но особой помощи мы от него и не ждем. Главное, чтобы княжич стоял в стороне, пока наши рати будут добивать поляков!
— Я как раз для того и прибыл в сию глушь, чтобы заручиться его поддержкой! — усмехнулся Грюненберг. — Визит к тебе, мой друг, — лишь половина моей миссии!
— Ты собираешься встречаться с Радзивилом? — поднял на него любопытный взгляд Зигфрид.
— Не лично, — поморщился Отто, — неделю назад я послал к нему своего человека. Если княжич согласится вступить с Орденом в тайный союз, гонец привезет мне его фамильный перстень.
Герб на нем, — свидетельство того, что Владислав не отступит от своих обязательств. Как только я получу его, твои отряды двинутся к Самбору. Я верю в нашу удачу! Поляков разобьют, и Уния — колосс на глиняных ногах, — будет повержена в прах!
Надеюсь, позаботился о том, чтобы нашей миссии не мешал Самборский Воевода?
— В том даже не сомневайся! — блаженно улыбнулся Зигфрид. — Я сделал все, чтобы пан Кшиштоф ближайшие сутки отсутствовал в замке. Один из моих отрядов напал на селение углежогов, и Воевода отправился туда с конной полусотней наводить порядок!
— Что ж, это облегчит нашу задачу! — удовлетворенно кивнул посланник Ордена. — Меня лишь одно тревожит: побег из твоего лагеря пленной девицы.
Воевода уверен в том, что на деревни нападают разбойники, но если он узнает, что Старый Бор приютил целое войско, то пошлет гонцов за подкреплением в ближайшие остроги.
— Не стоит напрасно волноваться, — успокоил соратника Зигфрид, — едва ли девчонке хватит сил и умения выбраться из леса и донести весть о лесном воинстве до Воеводы.
Мои люди приволокли ее сюда с мешком на голове, так что она не ведает обратного пути. Да и едва ли девица сможет бежать босиком быстрее, чем мои люди, идущие за ней в сапогах.
Если они и не настигнут беглянку, ее сожрет лесное зверье или она свернет шею, упав в овраг. Но даже если Господь сжалится над ней и поможет добраться до Самборского Владыки, своим рассказом бедняжка ничего не изменит.
В действие вступают силы куда более могущественные, чем те, с коими привыкли иметь дело Воевода
— Что ж, тут я с тобой согласен! — возвысил голос фон Грюненберг, отвязывая от пояса кожаную флягу с вином. — Швеция и союзные рати сметут все на своем пути!
— Выпьем же, мой добрый Зигфрид, во славу грядущих побед!
— Виват!!! — поднял собственную флягу Хоэнклингер.
Склонившись над ручьем, Эвелина зачерпнула ладонью, прозрачной, как слеза, воды. На рассвете ей досталось восхитительное угощение — пригоршня дикой малины, вкус которой девушка за полгода жизни при дворе успела позабыть.
Ольгерд заботливо собирал ее, пока княжна спала, восстанавливая силы после долгого перехода, и принес на листе лопуха к месту отдыха спутницы. Едва открыв глаза, Эва увидала налитые спелым соком ягоды и вдохнула их манящий аромат.
Малина оказалась на удивление сладкой, и, отведав ее, княжна поспешила утолить жажду водой из ручья. Она поймала себя на мысли, что давно уже не вкушала чего-либо с таким удовольствием.
Ольгерд не уставал ее удивлять. Выросший на лоне природы, с сокольничьими и псарями, он чувствовал себя в лесу уверенно и свободно, как у себя дома. Для шляхтича не представляло трудности отыскать пищу под пологом Старого Бора.
Вчера в обед он угощал княжну грибами, поджаренными на костре, под вечер же поймал в ручье голыми руками большую рыбину, которую они с наслаждением съели, любуясь красками заката.
Позади у беглецов осталась большая часть пути, и, завершив дневной переход, они вышли к опушке Старого Бора. Но покидать лес рыцарь не спешил. Он должен был убедиться в том, что на открытом месте их не подстерегают тати.
Пока Эвелина спала, он с кошачьей ловкостью взобрался на дерево, дабы обозреть окрестности. Предрассветная степь дышала свежестью и покоем, над зарослями чабреца призрачными лоскутами плыл туман.
Вдали на краю неба темнела громада Самборского замка, сквозь пелену тумана казавшаяся бесформенным нагромождением скал.
Ольгерд знал: когда поднимется солнце, крепость предстанет во всем своем величии, но времени ждать восход светила у них с княжной не было. Выступать в путь нужно было без промедления.
Под прикрытием тумана у беглецов было больше шансов дойти незамеченными до замка. С восходом же солнца они стали бы видны, как на ладони, всякому татю, подстерегающему их в степи.
К счастью, пока Ольгерд не обнаружил признаков неприятеля, но в любой миг все могло измениться. Посему нужно было спешить.
Спустившись с дерева, шляхтич двинулся к месту, где почивала княжна, но хруст ветки за спиной заставил его резко обернуться. Рука привычно легла на рукоять меча, но замерла, так и не обнажив оружия.