Иероглиф счастья
Шрифт:
А вокруг Императорского города раскинулся старый Пекин - огромное скопище безликих одноэтажных серо-кирпичных домов под серыми крышами, окруженных столь же серыми глухими стенами. Этот тусклый городской агломерат рассекался на квадраты ровными широкими улицами, идущими точно с севера на юг и с востока на запад, и произвольно пронизывался вдоль и поперек бесчисленными узкими кривыми переулками. И над всей этой серой массой доминировала белая буддийская ступа на высоком искусственном холме в парке Бэйхай.
За пределами старого города быстро рос новый, многоэтажный, в котором преобладали стандартные блочные и кирпичные коробки домов социалистической архитектуры, строго утилитарной
Номер в гостинице "Миньцзу" оказался довольно комфортабельным и даже более современным, чем старые английские номера в шанхайском отеле "Хэпин", где холодная и горячая вода в ванной текла не смешиваясь, из отдельных кранов. Она вытащила вещи из двух больших дорожных чемоданов и развесила их в шкафу. Как изменился ее багаж за последние годы! Насколько меньше и проще был необходимый минимум вещей у студентки по сравнению с аналогичным минимумом деловой женщины.
Окно ее номера выходило на проспект Чананьцзе. Из него открывался вид на довольно приземистые окрестности и кишевшую внизу людскую жизнь. Больше всего Сюзанну поразило редкое автомобильное движение и чрезмерное обилие велосипедистов. В машинах горделиво восседала в основном чиновная знать, новые коммунистические мандарины. Марки машины варьировались в зависимости от ранга чиновника. На престижных иномарках - "мерседесах", "вольво" и "ситроенах", естественно, крупные иерархи, а те бюрократы, что попроще и пониже чином, - на скромных отечественных "шанхаях". Самые великие, чванливо напыжившись, следовали по высоким государственным делам на отечественных бронированных лимузинах "хунци" - "красное знамя". По бокам этот автомобильный ручеек окаймляло многомиллионное половодье велосипедистов, в часы пик захлестывающее все магистрали и улочки города. И тогда отдельные автомашины, как слоны, медленно и величественно брели среди этого понуро-усталого велосипедного стада.
А над всем этим архитектурным и сословно-иерархическим великолепием как огромное облако, накрывавшее всю столицу, висело густое зловоние от бесчисленных общественных туалетов, от множества открытых выгребных ям, от миллионов редко моющихся тел и их заношенной, потной и грязной одежды, в которой они и работали, и спали.
Несчастная страна ее соплеменников, которым отчаянно не повезло в прошлом с социальным выбором, с тем выбором, который сделали за них ее более удачливые и жестокие правители. Страна, которая наконец осознала, что ее завели в тупик, откуда надо выбираться, и которая теперь нащупывает свой новый путь в будущее. И на этом пути найдется место и Сюзанне с отцом. Они постараются хоть чем-то помочь своей исторической родине, своему многострадальному, талантливому и трудолюбивому народу, который, может быть, наконец выберет правильную дорогу и пойдет по ней ускоренными, семимильными шагами.
После Шанхая у нее уже накопился определенный личный опыт общения с коммунистической бюрократией, который вполне может сработать и в Пекине. Да и встреча в "змеином" ресторане с местным шанхайским чиновником оказалась весьма полезной. Правда, пришлось вытерпеть, преодолевая отвращение и брезгливость, его потные, липкие руки на своих коленях, его похотливые, гнусные взгляды и ухмылки, его откровенные намеки и похабные речи. Ей удалось внушить этому сердцееду, что она просто тает от счастья и сгорает от желания провести с ним незабываемые полчаса где-нибудь на потертом кожаном диване в служебном кабинете. Но, к величайшему сожалению, не сейчас, но как-нибудь потом, при следующей встрече, из-за извечных женских, чисто технических проблем. Весьма некстати, но что поделаешь. Ничего страшного, всего лишь очередные месячные неприятности.
Как говорится, чего не сделаешь ради успеха в делах, если нет других способов. Неизбежная дополнительная нагрузка деловой женщины, с чем ей не раз приходилось сталкиваться и в самой Америке. Самцы всегда предпочитают смешивать бизнес и секс. Но этот самец дал ей координаты своего высокопоставленного родственника в Пекине и рекомендательное письмо к нему. Видимо, благодаря этому родственнику и сам получил теплое место в Шанхае. И пообещал навести справки о ее пропавшем дяде. Так что на первое время план действий намечен. А попутно надо использовать имеющиеся возможности для осмотра древней столицы Поднебесной. Ну хотя бы посетить сам Императорский город, храм Неба - "Тяньтань", загородную летнюю резиденцию императоров Ихэюань, съездить за город, чтобы пройтись по кусочку Великой китайской стены. И, естественно, изучить как специалист основные торговые центры - улицы Ванфуцзин и Люличан, а также сеть универсамов для простонародья.
Она вдруг почувствовала сильный голод. Ресторанная, чисто китайская еда в поезде была неплохой, порции даже слишком обильные, сервис безукоризненным, но прошло уже много времени с тех пор, когда она положила в изнеможении куайцзы палочки для еды - рядом с тарелкой. Пора бы и подкрепиться. Гостиничный справочник предлагал на выбор два ресторана, с китайской и западной кухней, оба на первом этаже. Причем даже говорилось о возможности организации танцевальных вечеров. Конечно, это не американские дискотеки, но уже прогресс, так сказать, будущий прообраз культурных преобразований. Вот уж действительно начало духовного разложения в "коммунистическом раю", проникновение пагубного и тлетворного влияния Запада.
После недолгих размышлений она все же выбрала западную кухню, для большей гармонии и баланса в организме и в пику местным леворадикалам. Быстро сняла дорожный костюм, приняла душ и переоделась для "выхода в свет" в хлопковый ворсистый блузон, подпоясанный кожаным ремнем, длинную шерстяную юбку и туфли.
Зал ресторана был полупустым. Среди публики явно преобладали заезжие западные коммерсанты и какие-то функционеры из стран коммунистического блока. Сюзанна выбрала себе столик у окна, спиной к входу, и заказала фруктовый салат, бифштекс с гарниром, мороженое со взбитыми сливками, а также - в виде великодушной уступки Китаю - бокал шаосиньского вина.
В разгар трапезы она услышала, как в зал ввалилась шумная компания. Судя по говору, явно соотечественники. Она повернула голову, и... О Боже!.. Кто бы мог подумать!
Среди группы громкоголосых и жизнерадостных мужчин, похоже уже хлебнувших немало "огненной воды", и сопровождавших их не менее оживленных и раскованных дам выделялись сразу два знакомых лица. От неожиданности она оцепенела, не зная', как реагировать. Просто привстала с кресла и молча уставилась на них. Первой нашлась Лорелея Гофмайер. На ее лице вначале появились признаки узнавания, потом сомнения и недоумения, быстро перешедшие в искреннюю, бурную радость.
Она толкнула локтем своего спутника и закричала:
– Это же Сузи, из Наньда, помнишь? С этими словами Лора устремилась к ней и заключила в объятия, тут же, на ходу, забросав градом вопросов. Сзади нее мялся, дожидаясь своей очереди, мистер Дэниел О'Брайен, как всегда в обтягивающих брюках, вызывающе подчеркивающих чрезмерно выпирающие гениталии, при виде которых не знаешь, куда и глаза спрятать. При этом он слегка придерживал свою спутницу под локоть пальцами левой руки, один из которых был украшен обручальным кольцом. Такое же кольцо поблескивало и на руке Лоры.