Иероним
Шрифт:
Под одобряющие возгласы собравшейся публики я сначала выстрелил в щит из лука. Стрела, быстро преодолев расстояние, звонко воткнулась в центр. Следующей стреляла Эльза. Изящно натянув лук, звонко щелкнула тетивой, и, дрожа оперением, стрела воткнулась в щит рядом с моей. Окружающие одобрительно загудели. Бывалые воины уважают меткость.
Эрик смотрел непонимающе, не осознавая смысл проделанного. Подойдя к покачивающемуся щиту, я показал ему, насколько глубоко вошла в дерево моя стрела и стрела, пущенная рукой женщины.
– Вот видишь, Эльза слабее, и соответственно стрела входит не так глубоко и доспех не пробьет.
Кузнец понимающе покачал кудрявой головой.
Вернувшись на исходную точку, попросил Эльзу зарядить купленный на вольном рынке самострел. Изрядно намучившись и потеряв много времени, девушка с трудом зарядила громоздкое оружие
Я подвел Эрика к щиту и показал, что болт вошел намного глубже, но не пробил щит. Затем, опять же по просьбе и с подсказками, Эльза быстро и без явных усилий зарядила усовершенствованный арбалет, вложив пропитанный жиром болт. Результат от выстрела превзошел все ожидания.
Звонко звякнув роликами, тяжелая тетива и спрятанная в прикладе пружина с такой силой послали болт, что, попав в щит, он под общий вздох удивления расколол окованную железом доску, полетел дальше и звонко воткнулся в дерево, где и застрял намертво. Эрик и остальные замерли, пораженные невиданной мощью. Эльза, удивленно взмахнув ресницами, не растерялась и громко закричала:
– Слава герцогу!
Клич подхватили остальные. Притихшие горы взорвались эхом. Птицы всполошились, слетая с веток и оглашая округу нервным чириканьем. Не утерпев, зрители побежали к дереву, оживленно обсуждая увиденное чудо, принялись осматривать трещину в щите и пытаться выдернуть крепко застрявший в дереве болт.
– Жалую арбалет командиру и начальнику отряда личной охраны сержанту Эльзе! Эрик, с завтрашнего дня приступить к переделке самострелов и вооружить арбалетами отряд личной охраны, а я подумаю, как улучшить луки конных воинов! – Я не без труда перекричал стоящий на поляне гам.
Услышав голос герцога, воины притихли.
– Ваша светлость, будет сделано, можете не сомневаться!
Слова Эрика потонули в радостных выкриках «Слава герцогу!».
Довольный и радостный, под неутихающие овации я направился в шатер. На посту, сменив Каталину, гордо стояла полноватая, среднего роста девчонка с кудрявыми каштановыми волосами. Познакомиться с пятой представительницей маленького отряда личной охраны раньше не получилось – трудолюбивая и по виду добродушная девчонка постоянно кому-нибудь помогала, находясь в постоянной суете. И наконец наши дороги пересеклись. Увидев приближающегося господина, девчонка подобралась, напустив значимость на круглое, с пухлыми щечками лицо.
– Извини, не было времени раньше познакомиться. Как зовут тебя, воин?
– Не извиняйтесь, мой лорд. Заботы о нас отнимают много времени, а зовут меня Гета, – бархатным, с легкой хрипотцой голосом ответила девчонка.
– Гета. Красивое имя, достойное настоящего воина. Как будет готов стол, позови меня.
– Слушаюсь, ваша светлость!
Адольф раскинулся на ложе, нагло вытянув лапы, и, едва я вошел, прокомментировал:
– Ваша светлость продолжает удивлять местный темный люд глубокими познаниями.
– Сейчас ухо выкручу, – пригрозил я, падая рядом.
Доспехи, тщательно вычищенные, лежали аккуратной горкой возле сундука, не хватало кожаного плаща. Наверное, взяли выбить дорожную пыль.
Поваляться в тишине, наслаждаясь чувством полного удовлетворения от достигнутого прорыва, не дал Роган. Пламя светильника съежилось от влетевшего ветерка. На крепком стане пустынника отлично смотрелись новенькие латы, из-за спины торчали огромные рукояти сразу двух алебард. На поясе не хватало меча и короткого кинжала. Встав посреди шатра, воин приложил закованную в броню правую руку к груди и склонил голову в церемониальном приветствии.
В его внешности произошли изменения, которые удивили меня. Когда я увидел Рогана впервые, его голову покрывали жесткие, мелко вьющиеся волосы, а лицо скрывала всклоченная грубая борода. Теперь же череп темнокожего гиганта был гладко обрит, а на суровом лице, обрамляя пухлые губы и подчеркивая приплюснутый нос, пробивалась аккуратная курчавая бородка.
– Что удивительного? По обычаю пустыни, принося клятву верности, воины бреют голову и коротко остригают бороды, показывая чистоту помыслов, – важно заметил Адольф.
– Присаживайся, Роган. – Я приподнялся на ложе и широким жестом указал на подстилку из войлока.
Гигант с достоинством сел, сложив по-турецки ноги, внимательно посмотрел на меня и сказал:
– Сахиб хотел узнать, кто такой Кхара, и верный воин готов поведать ему.
– Прекрасно смотришься в
– Благодарю, сахиб, но хоть тело и заковали в железные доспехи, под ними все так же бьется сердце воина пустыни. Роган доволен оказанной честью быть личным телохранителем сахиба.
– Я тоже очень рад, что отряд пополнился доблестным воином. Расскажи о Кхара, – закончив обмен любезностями, попросил я и заметил, как Адольф навострил уши.
Пламя светильника вытянулось в струну, бросая блики на темнокожую лысину. Запах горящего масла ненавязчиво витал в воздухе. Выдержав многозначительную паузу, Роган начал рассказ:
– Старейшины говорили – давно, когда пустыня цвела и в ней росли деревья, будущие суровые воины жили в мире и согласии. Но среди них нашелся один тщеславный вождь, захотевший больше полей под скот и больше водопоев. Тогда в первый раз земля и окрасилась людской кровью. Вождь объединил и поработил племена, отобрав у людей воду. Богатство его росло и приумножалось, в то время как бедность и голод постигли угнетенных. Люди платили большую дань за воду и пастбища, а беднейшие молили богов прислать защитника и избавителя от ненавистного гнета. Молитвы были услышаны, и с первым лучом солнца появился великий воин – Кхара. Непобедимый, он нес новый закон равенства и братства, и земля вновь окрасилась кровью, но теперь кровью угнетателей. Злобный вождь был повержен, и настал великий день общего пира и ликования. Но людей погубила алчность. Увидев, какие достались богатства, люди принялись делить золото, земли, воду, скот и так увлеклись, что позабыли о словах Кхара. Каждый старался взять побольше и не дать взять другому. Война вспыхнула с новой силой и стала страшней. Род шел на род, племя на племя, отбирая друг у друга тучные стада, лучшие пашни и водопои. Сердце Кхара постигла печаль, когда он увидел людскую глупость и нежелание жить по благим законам. Как ни старался Кхара примирить разбушевавшиеся племена, но так и не смог. Поживши под гнетом, люди теперь хотели сами быть угнетателями, богатеть и ничего не делать. Тогда Кхара проклял землю, породившую глупый народ, сказав: «Пусть вся пролитая кровь превратится в песок, а каждая капля людской жадности заставляет жарче светить солнце!» И наслали боги на край великую Кхарак – пустынную бурю! Три дня и три ночи накрывала землю бушующая тьма, и, когда все стихло, люди увидели – нет больше тучных стад, нет больших лугов с зеленой травой, нет деревьев, в тени которых можно укрыться от палящего, безжалостного солнца. Песок покрывал землю. На большой куче песка, такой большой, что выше гор, восседал Кхара. Опомнившиеся люди бросились к нему молить о прощении, но воин был непреклонен. «Смотрите, – сказал он, – сколько я пролил крови ради вашей свободы, и теперь по капле она превратилась в песок. Эта земля больше никогда не будет давать большой зеленой травы! Богатство вы будете добывать потом и тяжелым трудом, а ваши стада будут есть колючки. Лишь раз в год земля оросится небесной влагой и покроется слабой зеленью на несколько недель, в напоминание о былых временах, когда люди счастливо жили на этой земле. Пока вы не станете жить по закону равенства и братства, боги будут посылать на грешников пустынную бурю Кхарак, а для праведников она станет лишним подтверждением веры. Будет это до тех пор, пока народ пустыни не искупит тяжелым трудом пролитую кровь, и тогда я снова приду и посмотрю, стали ли достойны люди жить беззаботно и счастливо! В наказание и напоминание того, какая злоба и алчность вас сжигала, боги окрасят вашу кожу, кожу ваших детей и потомков в темный цвет». Сказав так, Кхара исчез, и народ стал жить в новом изменившемся мире, привыкая к жаркому и палящему от людской жадности солнцу.
– Красивая легенда, Роган, и очень мудрая. Я так и не понял, с чего ты решил сравнить меня с самим Кхара?
– Сахиб – великий воин! Голыми руками победил Рогана, танцевал танец с самой смертью. Я видел блестящее серебро лица фэйри пустыни и извивающееся в танце темное, как у ее детей, тело.
Мои глаза расширились. Адольф приоткрыл веки и уставился на темнокожего воина. Роган видел, что я представлял во время медитации и като.
– Старейшины говорили – перед каждым боем великий Кхара танцевал с самой смертью, ввергая врагов в трепет. Во время схватки прозрачный призрак среброликой фэйри шел по его правую руку, собирая жатву большим мечом на деревянном древке. Теперь вижу, воины сахиба носят такие мечи, а он учит их ритуальному танцу. Сахиб – Кхара, и Роган рад служить ему! – Закончив тираду, гигант ударился лбом о войлок.