If i were you...
Шрифт:
Джин, довольный таким теплым приемом, скрылся на кухне, прихватив с собой Мину в качестве помощницы. Тэхен, не дожидаясь объяснений сестры ушел вслед за девушкой и другом. К тому же, слышимость в доме была прекрасной, и он однозначно услышит эту увлекательную историю перемещения его сестры.
— Судя по смеху хена, это его рук дело, — предположил Чимин.
— Хоби-оппа хороший! Он разрешил приехать, — довольно обнимая танцора, протараторила Юна.
Чонгук еле заметно злился. Его возлюбленная обняла всех, кроме него, а это не могло не вызвать ревность. Хоть он и понимал, что ревность бессмысленна и беспочвенна,
— А где Юнги? — игнорируя психи возлюбленного спросила Юна.
— Он на заднем дворе. Его лучше не трогать сейчас, — отмахнулся Чимин.
В комнате повисла давящая тишина. Младшая Ким поцеловала Чонгука в щеку, чтобы тот перестал ворчать, а после, без объяснений, покинула дом. Она знала, что сможет помочь другу и хоть немного поднять его настроение.
В саду, около небольшого пруда, стояли несколько лавочек. Обычно бантаны вытаскивали туда стол и устраивали пикник. Сейчас же на одной из лавочек сидел Юнги, а возле его ног горел небольшой костер. Ему было больно от того, что он узнал. Чувство вины окончательно уничтожало его душу.
Юна тихо подошла к фотографу и села рядом. Она молчала, но даже от ее присутствия Юнги стало легче. Это была самая маленькая капля хорошего настроения, которая только могла существовать.
Младшая Ким просто сидела рядом с другом и смотрела, как играет пламя. Мин хотел поделиться с ней тем, что творилось в его душе, но он никак не мог решиться на это. Всю жизнь он держал все внутри себя, под тысячей замков, чтобы никто из его близких не догадывался об этом и не переживал. Он не хотел выглядеть слабым и жалким в их глазах.
— Я понимаю, как тебе больно, — прошептала Юна. — Но ты не сможешь изменить это.
Юнги тяжело выдохнул. Он и сам знал это. Знал, что он не сможет вернуться назад в прошлое и уберечь сестру. Знал, что не сможет воскресить ее и продолжить жить как ни в чем не бывало. К сожалению, это жизнь, а не фильм или спектакль, где в случае неудачи всегда можно снять новый дубль. Юнги прекрасно понимал, что ему нужно отпустить эту ситуацию. Но это было сложно. Чертовски сложно.
Младшая Ким робко придвинулась к фотографу и обняла его. Юнги вздрогнул от неожиданности и на несколько секунд замер в нерешительности, а потом обнял подругу в ответ. И от этих объятий становилось безумно тепло и спокойно. У парня возникало ощущение, что он обнимает свою любимую сестренку. Она была такой же маленькой и хрупкой, точно так же умела поддержать без слов. Юнги очень ценил это и был благодарен младшей сестре своего друга.
— Иди в дом, а то простудишься, — заботливо проводя ладонью по макушке девушки, произнес Юнги.
— А ты? — прошептала Юна.
— И я пойду, но чуть позже, — Мин улыбнулся.
Улыбнувшись в ответ и успокоившись, девушка вернулась в дом. Там ее уже ждал ворчащий и ревнующий Чонгук, возмущенный брат и переживающие друзья.
Юнги же бросил взгляд на костер. На мгновение ему показалось, что в языках пламени он увидел лицо своей сестры. Она ласково улыбалась, одобрительно кивая головой. Юнги достал из кармана небольшую фотографию. Без тени сомнения парень бросил ее в огонь, который мгновенно поглотил кусочек бумаги.
Вместе с изображением, лежащей на земле
Бросив короткий взгляд на звезды, Юнги поднялся с лавочки и не оглядываясь направился к дому, где его ждали его любимые друзья и горячий, пусть и очень поздний, ужин.
Когда Мин вошел в гостиную, все замерли. Фотограф сел на свободное место и еле заметно улыбнулся. Ему почти не больно. Но и отпускать пленников он не собирался. Парню хотелось, чтобы Минзи и Хан ощутили всю ту боль, которую испытала Лиса. Зло всегда возвращается бумерангом. В данном случае, в роли бумеранга выступит команда бантан.
— Ты в порядке? — поинтересовался Джин.
В воздухе повисло легкое напряжение. Юнги же не торопился с ответом. Он снял очки, аккуратно положил их на стол, обвел друзей взглядом, сделал глоток воды, и только потом произнес:
— Почти. Спасибо, Юна.
Фотограф был благодарен, что младшая Ким вышла к нему. Он был благодарен за эту безмолвную поддержку в виде объятий. Порой, чтобы почувствовать облегчение, человеку достаточно искренних и теплых объятий. В такие моменты все проблемы на секунду кажутся незначительными. И небо уже не такое темное как казалось, да и ветер не такой холодный. И постепенно, жгучую боль сменяет чувство успокоения. Так произошло и с Юнги.
========== Глава 23 ==========
Комментарий к Глава 23
Трек, под который писалась глава - The Hardkiss – Organ
Не забывайте оставлять отзывы, мне очень интересно, что Вы чувствуете, читая очередную главу ^^
Проснулись друзья ближе к обеду. Но Юнги не было ни в одной из спальных комнат, на кухне и в гостиной его тоже не нашли. Про то, что фотограф спустился в подвал, бантаны не подумали, ведь еще вечером они договорились, что приступят к наказанию пленников только после завтрака.
Джин, Юна и Мина ушли на кухню готовить, а остальные расселись в гостиной, предполагая, куда же мог уйти их белобрысый друг. Версии продолжали сыпаться ровно до тех пор, пока из подвала не раздался женский визг.
Бантаны мгновенно подорвались с мест и рванули вниз. Первым в помещение ввалился Хосок. Увидев достаточно мерзкую картину, он повернулся к друзьям, своей грудью преграждая путь бегущим позади него. Из-за этого остальным пришлось резко тормозить, чтобы не снести танцора. Девушки, бегущие самыми последними, затормозить не успели и врезались в спины друзей, которые так удачно столпились в дверях, закрывая подругам весь обзор.
— Боюсь, что девчонкам этого лучше не видеть, — произнес танцор, нервно улыбаясь.
Чонгук и Тэхен, стоящие вплотную к Хосоку и видящие всю картину, в одно мгновение развернулись, подхватили своих девушек и утащили их подальше от подвала.
— Так и знал, что нельзя тебя одного оставлять! — ругался Чимин, отбирая у Юнги секатор.
— Еще и ковер испачкал, — ворчал Джин, натягивая перчатки и доставая из ящика моющие средства.
Джун вколол пленнику обезболивающее, а Хосок усадил Юнги на диван и вручил ему бутылку холодной воды, чтобы как-то привести друга в чувство. Фотограф был сам не свой. Его кожа была еще бледнее, руки, испачканные кровью, слегка тряслись, на лице застыла кровожадная улыбка, а взгляд был направлен в никуда.