ИФТФ им. Галушкевича. Трилогия
Шрифт:
– Собирается домой.
– Как домой?!
– Алина, Джокер конечно своеобразный человек, на первый взгляд жесткий. Но он чувствует вину за все, что с тобой произошло, впрочем, как и мы все. Ты так тихо ушла...
– Дим, он с ума сошел?! Я не в чем его не упрекаю!
– Иногда человек сам ?себе судья. Он хотел попрощаться и ждет тебя в гостиной. Иди, Рыжик, вам надо поговорить.
Договаривал он уже в пустоту. Забыв обо всем, я спешила в сторону дома. Пронесшись
– Ребенок, ты чего как сайгак скачешь?
– Ты уходишь?!
Он словно сгорбился:
– Наверно, мне лучше уйти. Как и обещал, все рассказал. Понимаю, что не святой, тем более ты...
– Не смей! Я даже думать запрещаю!
– подскочила к нему, со всей силы ударяя в грудь.
Он покачнулся, однако устоял, лишь перехватил руки, прижимая к себе:
– Ребенок, успокойся, что с тобой?!
– Я не просила ничего рассказывать, эта ваша инициатива! Я вообще утром думала, что мы назначение ?решили ?обсудить. Вы просто огорошили меня своими рассказами. Я просто... Учитель, здесь душно, давайте пройдемся.
– Ты не заболела? Оденься, прыгаешь по улице раздетая.
Мы шли по дорожке, а я думала, как начать. Дойдя до яблони, нашла лишь сложенный плед. Модератор ушел к гостям. Решила обойтись без высокопарных слов.
– Учитель, я раньше злилась и обижалась. Юношеский максимализм. Но сейчас я понимаю, что все иначе и быть не могло. Бороться против системы отдельным людям сложно. Я уже давно простила. А теперь злюсь. Вы крестный наших детей, я у вас ?в институте лекции читаю. Как вы думаете, стала бы я сотрудничать, если бы не доверяла? Глупо, Учитель.
– Так доверяешь, что до сих пор называешь Учителем.
– Отдаю дань вашим педагогическим талантам.
– Издеваешься?
– Немного. Не уходите. Вы по-прежнему мне нужны. ?Я давно вас простила. Да и не имею право судить. Если бы я позвонила, то все было бы иначе.
– Кто знает, не привело бы это к большим бедам, - он притянул меня к себе, закрывая от ветра, - как бы тогда сложилась наша жизнь.
– Да, уже и неизвестно, что хуже.
– Согласен. ?Я по-прежнему ни на что не претендую.
– Наша совесть - это худшее наказание, чем чужое мнение, так что вы себя сами наказывали. Как я могу судить вас?
– Не скажи, с собой еще можно договориться, но вернуть потерянное доверие... Ты дорога мне, и твое прощение - драгоценный дар, потому что бесценно. ?Спасибо, что простила и поняла, и не прогнала.
Я хитро посмотрела на Учителя, он тяжело вздохнул:
– Ну что опять?
– Тебе нравится быть крестным?
Джокер нахмурился, пытаясь докопаться до истинных
– Ты не хочешь меня признавать? Я же сказал, что не настаиваю. Понимаю, с моей стороны глупо размахивать бумажкой перед твоим носом и требовать что-то. Могу сказать в свое оправдание одно - метод сработал. Ты злилась и начинала жить назло мне. Хорошо, пусть так и дальше будет.
Теперь пришла моя пора вздыхать. Я развернулась в его руках и потерлась носом о грудь.
– Ребенок, у меня есть носовой платок.
– Я помню, он мне вместо косыночки пойдет. Учитель, а можно еще пару вопросов?
– Валяй.
– У вас много было шкодливых учеников?
Он даже отклонился назад пытаясь заглянуть в мои глаза, которые я старательно прятала, прижимаясь щекой к его груди. Да, женская логика такая логика. Но мне очень нужна его помощь, и ему придется ответить на мой вопрос. А что глаза прячу? Так в его руках теплее. Даже по прошествии многих лет, даже когда мы вырастаем, родительские объятия самые надежные и самые родные.
– Немного. Особо отличились двое, но мне хватило.
– То есть с фантазией у вас все в порядке?
– Так, Ребенок, давай ты перейдешь к делу. Я уже боюсь отвечать на твои вопросы.
– Учитель... Крестный, вчера вечером пришли результаты анализов. Я...
– и запнулась, говорить было сложно.
– Что случилось? Ты больна? Алина, детка, даже не думай, проверишься у Айболита, - он действительно испугался.
– Так Айболит и прислал по почте. Крестный, помолчи! Я не больна. Вернее не совсем больна. Точнее, я беременна.
Тишина. Ветер доносил до нас звуки с поляны, где собрались все - потрескивание поленьев в очаге, смех детей, неторопливые разговоры взрослых.
– Ребенок, ты меня напугала. Не делай так. Рыжая, так ведь это хорошо.
– Да, но в связи с моим новым состоянием и ... Давай ты скажешь Модератору, что он вновь станет папой, а?
Теперь меня отстранили от себя на вытянутые руки и внимательно оглядели:
– И как ты себе это представляешь? Дорогой начальник, поздравляю, у тебя будет ребенок.
– Эээ, там близнецы.
– Твою дивизию.
– Вот и я тоже самое сказала. Учитель, пожалуйста.
– Дорогуша, ты вообще понимаешь, о чем просишь? Почему именно я должен сказать?!
– А ты без слов, крестный, я прошу тебя. Считай что это последнее условия, и я прощу.
– Ребенок!
– Ну правда, я боюсь ему говорить.
– Ребенок!
– На беременных кричать нельзя, - хлюпнула я носом.
Он вздохнул и обнял меня:
– Хорошо, я сам скажу, только не реви.