Игорь Святославич

Поротников Виктор Петрович

Кондувдей, поразмыслив, согласился отогнать половецкие табуны, но в сече участвовать отказался.

— Мне Святослав повелел разыскать тебя, князь, и сразу к ему воротиться, — сказал он Игорю.

— Что велел передать мне Святослав? — спросил Игорь.

— Велено без него в битву не вступать. Святослав и Рюрик будут ждать тебя, князь, у Орели-реки: решено все полки купно держать.

— То он так решил, то эдак, а в результате — никак, — презрительно бросил Игорь. — Эх, горе-воитель! Ищет поганых у порогов, а они

аж вон где собрались! Ханам теперь отрезать войско Святослава от рубежей наших да к Днепру прижать проще простого. Нет, надо бить поганых с тем, что есть. Святослав потом благодарить меня будет за расторопность.

Договорился Игорь с Кодувдеем так: торки отгонят половецких лошадей и сразу поскачут за подмогой, а Игоревы дружины обрушатся одновременно на днепровских ханов и на стан Хана Тоглыя.

— Пущай Кобяк думает, что это Святослав нагрянул, — усмехнулся Игорь.

Рано утром вдруг примчался со стороны Переяславля ковуй на взмыленном коне, ведя на поводу запасного скакуна.

— Беда, князь! — бросился гонец к Игорю. — Князь переяславский прямиком в твою волость пошел, жжет села твои по реке Сейму.

У Игоря от гнева потемнело в глазах.

Сжав кулаки, он шагнул к Ярославу, тот даже попятился.

— Нож в спину мне вогнал зятек твой! — проговорил Игорь. — Ухожу я, брат. Всю добычу и славу тебе оставляю. Сразу говорю, коль столкнусь с Владимиром Глебовичем, своей рукой порешу злыдня.

— И я с тобой, брат, — сказал Всеволод.

Игорь молча кивнул.

Глядя на то, как северские дружины на рысях уходят к холмистому горизонту, Ярослав как потерянный стоял среди своих воевод. Его черниговцы, сидя в седлах, ждали приказа. С ожиданием смотрел на Ярослава и предводитель торков.

В мозгу у Ярослава вертелась одна-единственная мысль: «Бежать!»

Он потребовал коня и заявил своим воеводам, что идет на соединение с киевским князем…

Игорь шел вперед днем и ночью, позволяя своим воинам лишь краткий отдых. Когда достигли пределов Новгорода-Северского княжества, измотаны были и люди и лошади.

В пограничном городке Вырь, стоявшем на одноименной речушке, впадающей в Сейм, дружины остановились на ночь.

Местный воевода, которого звали Нечаем, был изумлен и обрадован внезапному появлению своего князя. Городок Вырь входил во владения Игоря.

— Ко времени ты подоспел, княже, — доложил Нечай, — лишь вчера ушли отсюда переяславцы. Князь их безбожный земли твои разоряет! Городок наш переяславцы взять не смогли, но все деревни в округе выжгли. Смердов и скот угоняют за собой, как добычу.

— Куда они ушли? — спросил Игорь.

— К Путивлю.

На другой день дружины вышли к реке Сейму. Близ устья речки Выри лежал городок Зартый, от которого осталось обгоревшее пепелище с полуразрушенными стенами. Уцелевшие жители поведали Игорю, как они отбивались от переяславцев, но тем все же удалось ворваться

в город.

— Много их было, княже, — сетовал какой-то согбенный годами старик, — намного больше, чем у тебя дружинников.

У Игоря похолодело в груди: что, если и Путивль лежит в развалинах?! Этот город был ему особенно дорог, ведь в нем он начинал княжить.

К счастью, Путивль не стал добычей переяславского князя.

Однако многие деревни вокруг Путивля были опустошены, из смердов лишь немногие успели спрятаться в лесах. Никто не ожидал нападения, да еще со стороны Переяславля. Беда всегда из Степи приходила, а тут русский князь бесчинствует хуже половца!

Сторожи, рассыпавшиеся повсюду, извещали Игоря, что переяславцы гонят пленных и везут награбленное к городу Глебову, что на реке Стырь, разделяющей черниговские земли и владения переяславского князя.

На этой реке разбил стан Владимир Глебович.

Игорь стал спешно набирать ратников в Путивле и ближних к нему городках, послал за племянником Святославом в Рыльск.

Не дожидаясь прихода курян, к которым Всеволод отправил гонца, Игорь выступил к Глебову. Он торопился, опасаясь, что Владимир уйдет в Переяславль вместе со всей добычей.

Стояли короткие июньские ночи и жаркие дни. Еще цвели степные травы. Дружно колосились озимые на полях, напитанные недавними дождями.

Между Сеймом и Стырью не было городов и сел. Здесь расстилались степные угодья, принадлежащие ковуям, которые, подобно торкам и берендеям, охраняли от половецких набегов окраинные черниговские города Бахмач, Всеволож и Белавежу.

Ярослав забрал с собой в поход конницу ковуев, но переяславский князь тем не менее не тронул становища ковуев, не желая причинять вреда своему тестю.

Игорь переправил войско через Стырь южнее Глебова и вышел к стану Владимира со стороны Переяславля.

Едва рассвело, северские дружины с двух сторон напали на беспечных переяславцев, не имевших охранения. Игорь повелел не щадить никого. Его воины, озлобленные вероломством Владимира, охотно исполняли этот приказ. Многие переяславские воеводы были заколоты в своих шатрах, где они спали беспробудным хмельным сном, отпраздновав накануне свою победу. Переяславцы метались по стану, не слыша приказов и не понимая, откуда свалились на них враги.

Крики и стоны умирающих подняли на ноги князя Владимира, который накануне допоздна развлекался с двумя молодыми пленницами. Обе девушки, прижавшись друг к другу, дрожали крупной дрожью, слыша звон мечей и топот копыт. Сеча шла совсем рядом от княжеского шатра.

Владимир едва успел накинуть плащ и надеть сапоги, как в шатер вбежал его конюх и рухнул, не успев произнести ни слова. Из его рассеченной головы сочилась темная кровь.

Пленницы в страхе завизжали.

Владимир вспорол кинжалом полотняную стенку шатра и выскочил наружу.