Игорь
Шрифт:
— Не надо, — сразу же изменила свой тон Радмила, поняв, что воевода не шутит. — Говори, что ты от меня хочешь. В конце концов, мы же с тобой договорились друг другу помогать. Ведь так?
— Вот именно, — ухмыльнулся Свенельд. — Надо сделать так, чтобы во всём Киеве стало известно, что через три дня из города выйдет обоз с богатыми товарами. А главное, что в этом обозе будут вести много денег, на которые будут закупать оснастку для снаряжения судов. Обоз следует в Смоленск и пройдёт по лесной дороге той, что пересекает Чащонский лес. Обоз идёт тайно, опасаясь нападения разбойников.
Княгиня внимательно выслушала воеводу, и когда он замолчал, сказала:
— Как я понимаю, ты хочешь, чтобы я рассказала всё, что ты сейчас мне поведал Худару. Ты, что подозреваешь, что это он устраивает нападения на обозы, которые идут из Киева на север?
— Мало ли что может быть, — философски заметил Свенельд. — Иногда и заяц укусить может.
— Я совсем не хочу защищать Худара, — проговорила Радмила, — но поверь мне на слово, а я разбираюсь в мужчинах, Худар вряд ли способен на такое дело. Он больше по женской части разбойник. Куда ему по лесам обозы грабить. У него совсем другая мужская сила.
— Может, оно и так, — согласился воевода, — тебе виднее, но ты всё равно расскажи ему всё, что я сейчас тебе сообщил. Он всё время крутится на базаре, и болтливости ему, я уверен, не занимать. Одно слово — торгаш. Так, что твой рассказ будет известен всему Киеву уже завтра. Все слухи и тайны в городе идут с базара. А нам очень надо, чтобы разбойники узнали об этом обозе.
— Я тебя поняла, — проговорила Радмила. — Только я хочу, чтобы ты больше не заставлял меня выполнять такие поручения.
— А что, ты решила больше не изменять мужу? — удивился Свенельд. — Теперь будешь честная и праведная?
— Это моё личное дело, — возмутилась Радмила. — Тебя это не касается.
— Ой, касается, — ехидно произнёс воевода, — ты даже не представляешь, как меня это касается. Когда жена воеводы, который служит крупным военачальником у Великого Князя Киевского Игоря, путается с его врагами Киева, это меня не может не касаться. А вот, если эта жена да ещё отказывается помогать киевскому воеводе, которого поставили следить, чтобы в Киеве не было измены, то это меня вдвойне касается. Так, что ты или будешь мне помогать, или я вынужден буду тебя вывести на чистую воду. И это относится не только к твоим похотливым похождениям.
— Я Киева не предавала, — твёрдо сказала Радмила. — Моя слабость не имеет ничего общего с предательством.
— А как насчёт измены своему мужу? — сверлящим тоном спросил Свенельд. — Это ты не считаешь предательством по отношению к нему.
— Это не предательство, — уверенно ответила Радмила. — Это моя…ошибка.
Свенельд только головой покачал, поняв, что спорить с Радмилой бесполезно, и, чтобы прекратить бессмысленные препирательства, задал ещё один вопрос:
— Последний раз тебя спрашиваю, по-хорошему, будешь мне помогать?
Боярыня молча повернулась к воеводе спиной и стала смотреть в окно.
— Отвечай, считаю до трёх, — предупредил Свенельд. — А потом…. Раз…
Только и успел выговорить воевода, как Радмила сразу же произнесла:
— Буду. Хватит надо мной издеваться.
— Ну,
— А сколько дадите денег? — с живостью поинтересовалась Радмила.
— Не боись, не обидим, — заверил Свенельд и, улыбаясь, покинул комнату.
На улице день уже разыгрался во всю силу. Солнце весело усмехалось в небе, заливая Киев теплом. Воевода остановился возле крыльца дома Звенислава, взглянул вверх и подумал: «Да, дело к весне идёт, солнце уже греет. А у нас до сих пор корабли без оснастки стоят. Надо торопиться, а то из-за этого Чёрного всадника, ни один обоз не может дойти из Киева по назначению».
Свенельд спустился с крыльца и зашагал по улице, весело насвистывая какую-то варяжскую песенку. Воевода торопился к князю Олегу. Туда должен был прийти купец Мамон, которого вызвал к себе князь Олег. Когда Свенельд добрался до дома князя, уже наступил полдень. На первом этаже в большом зале, томясь у окна в ожидании, стоял купец Мамон. Воевода подошёл к нему и спросил:
— Князя дожидаешься? А его нет дома, он на верфи с самого утра.
— Не понял, — удивился купец. — Мне передали, что князь Олег приказал явиться мне в его дом в полдень. Я пришёл, а он на верфи с самого утра. Что это всё значит?
— Это я тебя вызывал сюда, — пояснил Свенельд. — Мне надо с тобой поговорить. Но я не хотел, чтобы нас видели вместе. Вот мы с князем и решили вызвать тебя к нему домой, чтобы ни у кого не возникло никаких подозрений.
— Каких подозрений? — продолжал находиться в полном непонимании Мамон. — Что всё это значит? Меня что в чём-то подозревают?
— Да не тебя, — успокоил его Свенельд. — Ты не волнуйся, а послушай меня внимательно. В Киеве завёлся предатель, тебе это уже известно. Но мы не знаем, кто это такой. Обозы, идущие из города постоянно грабят. А обозы, идущие в Киев — нет. Значит, лазутчик находится в Киеве. Да и ты рассказал, что главарь разбойников, скрывающийся под личиной Чёрного всадника, тоже говорил, что он возвращается в Киев после ограбления обоза. Похоже, что предатель постоянно находится в городе. Мы должны покончить с ним раз и навсегда. Иначе, князь Олег не успеет подготовиться к весеннему походу на Царьград. Предатель мешает ему оснастить его флот. Да и урон в деньгах князь несёт большой. Вот мы и задумали послать ещё один обоз в Смоленск через два дня. Я уже позаботился о том, чтобы всему Киеву было известно об этом обозе.
— Ещё один обоз? — поразился Мамон. — Ты, что воевода шутишь? Да кто теперь из купцов согласится везти обоз через этот проклятый Чащонский лес, после того как там ограбили столько караванов? Тем более, что бандиты убивают всех, кто сопровождает обоз. В Киеве нет сумасшедших купцов, я то уж знаю. А нормальный человек никогда на такое дело не согласится.
— Правильно, — обрадованным голосом произнёс Свенельд. — Вот мы и решили попросить тебя повезти этот обоз. Мы тебе доверяем, ты в деле проверен. Я и князь Олег твёрдо уверены, что ты не предатель.