Игра Богов

Тайниковский

— Заводи, — спустя несколько секунд, произнес ольх, и меня довольно грубо пихнули в спину. Ну, никакого уважения к одному из генералов армии тьмы!

Обстановочка внутри была без изысков. В середине большой костер и котел (вероятно с едой) над ним. Повсюду лежали шкуры убитых зверей, которых в самом дальнем углу было заметно больше, что могло говорить о том, что это скорее всего ложе местного босса. Также не особо радовал и запах. Пахло потом, травами, и еще чем-то знакомым…

— Кровь! Чую! Кровь! — а ну, да! Как же это я мог не узнать этот запах!

— Спокойно! — урезонил

я возбудившегося симбионта. Крови нам здесь точно не надо!

— Сюда! — воин грубо усадил меня возле огня, и вышел.

— Значит, вот ты каков, Джеимс Бонд, — поприветствовал меня мужчина, лица которого я не смог разглядеть, так как он находился в тени. Вот это гигант! — первое, что пришло мне в голову, когда я повнимательнее рассмотрел его силуэт. Да он практически под три метра! Теперь понятно, как в этом селении выбирают главного…

— К сожалению, не знаю вашего имени, — постарался я ответить, как можно более спокойнее, хотя давалось мне это очень сложно.

— Мне сказали, что ты потерпел кораблекрушение вблизи этого острова, — проигнорировал мой вопрос староста.

— Да, судно на котором я плыл разбилось, — я снова рассказал свою легенду о попадании на этот остров.

Староста внимательно выслушал меня.

— Также мне сказали, что ты проклят, и твоя рука- это оружие, — немного подумав, снова заговорил он.

— Оружие! — говорю я симбионту, и тот без возражений выполняет мою команду.

— Еда! Мне еда! Голод!

— Тише! Все будет! — ответил я демонической твари, и он замолчал. Интересно, связана ли как-то трансформация руки с чувством голода симбионта? Так! Стоп! Не время сейчас думать над этим!

— Хммммм, интересно, — ольх почесал подбородок. — Что у тебя с другой рукой? — вдруг поинтересовался он, и внутри меня все похолодело. Я понятия не имел, как он может отреагировать на то, что я ношу метку(или печать) темного героя, но и портить и так непонятные отношения ложью, тоже не хотелось.

Я тяжело вздохнул, и убрал ткань с руки.

— Это метка героя, — я решил сказать полуправду, недосказав всего одно слово.

— Что?! — староста резко подскочил с места, и уже через секунду был около меня. Хммммм, а жизнь-то его потрепала. Ольх оказался мужчиной в возрасте, чье лицо было усеяно многочисленными шрамами. Также шрамами были использованы его мощный торс, широкие плечи, и огромные кулаки, каждый из которых был больше моей головы.

Оказавшись возле меня, староста не церемонясь, схватил мою руку, и поднес ее поближе к единственному целому глазу(которым он, видимо, тоже не очень хорошо видел).

— Первый раз вижу такую метку, — отпустив мою руку, и сев на противоположной стороне костра, ответил староста, не сводя глаз с моей верхней стороны ладони. — Хорошо, что мой сын не решил убить тебя прямо на месте, а привез в деревню. Убийство героя могло повлечь вечный позор на всех, кто живет в нашей деревне, — произнес он, и снял с пояса флягу. — Большинство жителей, живущих здесь славные воины, и практически все из них носят метку бога войны Кратоса. Видимо, у людей все очень плохо, раз Боги решили, что метку героя должен получить кто из их расы, — староста сделал большой глоток,

и протянул флягу мне. Пить мне не особо хотелось, но отказом я боялся обидеть ольха, поэтому пришлось сделать глоток.

Жесть! Что это за пойло?! — были первые мысли, которые пришли мне в голову, когда содержимое фляги попало мне в рот. Мне стоило больших усилий, чтоб не выплюнуть эту жидкость вкуса боли, и проглотить ее.

— Спасибо, — поблагодарил я старосту, и вернул флягу ему обратно.

Ольх рассмеялся.

— А ты немного лучше, чем я подумал о тебе вначале! Выпил нашего огнерома, и смог проглотить его! — ольх делает еще пару больших глотков, и убирает флягу за пояс. — Живой?! — ухмыльнулся он.

— Живее всех живых! — отвечаю я ему, и понимаю, что меня начинает развозить, и это всего от одного глотка. Сколько же там градусов, и из чего его делают?!

— Танар! — зовет староста, и в шатер входит один из воинов, который приходил за мной в “тюрьму”. — У нас есть пустые шатры?

— Да, один, — коротко отвечает ольх.

— Проводи его туда, пусть отоспится, а как протрезвеет, веди его обратно, — приказывает ему староста, и воин наклоняется, чтобы помочь мне встать.

— Я сам! — самостоятельно поднимаюсь, и чуть покачиваясь, иду в сторону выхода. — До завтра! — прощаюсь я со старостой, который так мне и не представился, и махал ему на прощание рукой.

Оказавшись на улице, втянул носом свежий воздух. Ох, как же мне хорошо!

— Веди, — мотнув головой, говорю я ольху, и тот смеривает меня недовольным взглядом. Так, чет я и правда раскомандовался! Это все дурацкий алкоголь!

— За мной, — было видно, что воину не нравится выполнять поручение старосты и куда-то провожать меня, но, видимо, авторитет ольха со шрамами в этой деревне был высок, и воину пришлось делать это.

Мой шатер оказался практически на другом конце “деревни”, поэтому мы прошли весь лагерь насквозь. По дороге, на меня все косились, но прямого недовольства никто не выражал.

— Сюда, — ольх указал на ничем не примечательный шатер.

— Спасибо, а моего гоблина можно тоже сюда привести?

— Я тебе не слуга! — резко ответил воин, и сплюнул на землю. Ээххх, ладно. Ничего за одну ночь с Газлом не должно случиться.

Захожу внутрь шатра. Не королевкие, конечно, апартаменты, но тоже ничего. О! А вот и кровать! — нахожу в дальнем углу небольшую стопку шкур, и недолго думая, ложусь на них. Все, а теперь спать!

***

Проснулся я на следующее утро с ужасной головной болью, причем не один. Гоблин лежал рядом на земле, и смешно сопел.

— Газл, — простонал я, и зеленокожий подскочил на месте.

— Да, хозяин!

— Принеси воды…

— Уже бегу! — гоблин проворно выбегает из шатра, а до меня наконец-то доходит, что иметь слугу не так уж и плохо.

— ЕДА! МЯСО! ЕСТЬ! — слова симбионта взорвались новой головной болью.

— Замолчи! Будет тебе еда! — сейчас я не хотел спорить с симбионтом. Нужно было сделать так, чтобы он просто замолчал.

— Обещал! Еда! Стать сильнее! — слова демонической твари прозвучали заметно тише, чем были до этого. Хорошо, что он совсем не безнадежен.