Игра Дракона или Конан в Вестеросе
Шрифт:
– Это просто волны,- усмехнулся Конан.
– Еще говорят, - продолжил Ульрик, - что Кларенс Крэбб сразился с королем хлюпарей и победил его. С тех пор они не тревожат Раздвоенный Коготь.
Конан переглянулся с Бронном и тот пожал плечами.
– Далеко еще до Клешни?
– спросил он, внимательно рассматривая груду развалин.
– К вечеру будем.
После Шепотов дорога уклонялась от моря, уходя вглубь полуострова. Чуть заметные звериные тропки вились меж исполинских сосен, смыкавших свои ветви над вооруженным отрядом, погружая людей в серо-зеленый сумрак. Крутые холмы сменялись болотистыми
– Эти места давно заброшены людьми,- говорил Ульрик Бронн,- но дальше, на берегу моря стоят три деревни: Раковина, Устричья и Креветка. Местные платят оброк Селтигарам и у них найдутся лодки, которые доставят нас на остров.
– Скорей бы уже,- подал голос Бронн,- а то, чувствую, я тут сам скоро превращусь в креветку.
Наконец сосны впереди стали редеть, а вскоре послышался и негромкий шум моря. Но еще не увидев моря, Конан, шумно потянув носом, уловил запах отличный от окружавших их до сих пор запахов хвои, тины и гнилой воды.
– Чувствуешь?- он обернулся к Бронну. Тот кивнулЕ лицо наемника приобрело непривычно сумрачное выражение. Вскоре и остальные учуяли тошнотворно-сладкий запах гниющей плоти, перемешанный с вонью гари и резким, с каждым шагом становящимся все более густым рыбий запах. Конан хищно ощерился, узнав эту вонь - как долго он ждал встречи с ее обладателями.
– Смотрите в оба,- бросил он остальным,- и не пугайтесь. Они жутковато выглядят, но умирают также как и все прочие твари.
– О чем это он?- недоуменно спросил один из наемников.
– О хлюпарях,- многозначительно произнес Ульрик, перекинувшись взглядом с Бронном.
Раковина оказалась первой из встреченных наемниками деревень. От нескольких десятков домов остались лишь обгорелые развалины, меж которых вповалку лежали скорчившиеся обугленные тела. Ближе к берегу следы пожара исчезали, но от этого было не легче: и сам берег и причал покрывала густым слоем вонючая слизь, от которой и исходил рыбий запах. Кроме слизи набережную заливала кровь, тут и там валялись обглоданные человеческие кости. На иных из них еще виднелись следы острых зубов. На влажном песке виднелись следы перепончатых лап.
– Хлюпари!- Брюнн невольно схватился за меч,- о боги, так это правда! Они не выдумка!
– Чему ты удивляешься,- пожал плечами Бронн,- на юге появились драконы, с севера доходят слухи о пробудившихся Белых Ходоках. Стоит ли удивляться, что и твари из ваших легенд вернулись в свою обитель.
– Только теперь нет сира Кларенса Крэбба, чтобы низвергнуть короля хлюпарей.
– С вами есть кое-кто получше!- рассмеялся Конан,- Бадб и Немайн, когда я носил корону мои владения были чуть побольше груды камней в сосновой роще! Пусть приходят ваши хлюпари - я давно ищу с ними встречи.
Сказанное, похоже, перепугало местных еще больше, да и многие наемники бросали косые взгляды на Конана.
– Вспомните о добыче, что вас ждет там,- продолжал киммериец, кивая на большой остров высящийся на горизонте,- вот та самая Клешня, к которой мы шли все это время.
Раздавшийся затем шепот можно оценить по-разному, но все же никто не возразил Конану, когда он приказал остальным рассыпаться по берегу в поисках выживших. Таковых не нашлось, однако на телах убитых, не сильно изуродованных огнем, обнаружились раны от меча и топора. А на песке нашлись следы обутых в сапоги ног, явно не принадлежавших тварям из Бездны.
– Кто-то помогал хлюпарям,- пробормотал Конан,- сжигать деревни и сражаться сталью не в их повадках. Кто-то, пришедший с моря,- он еще раз бросил взгляд на следы,- и мне кажется, что мне уже доводилось встречаться с теми, кто носил такую обувь и сражался таким же оружием.
В двух оставшихся деревнях также обнаружились разоренные и сожженные дома, покрытый кровью и слизью берег, человеческие и нечеловеческие следы вперемешку. Что хуже - нигде не было и следа лодок: то ли нападавшие их сожгли, то ли увели с собой.
– Проклятье,- выругался Конан,- и как мы попадем на этот остров? Есть идеи?
– С вашего позволения, ваша милость,- подал голос один из наемников,- в молодости я плавал с контранабандистами в этих водах и знаю, что к северу от Креветки начинается огромная отмель, ведущая к самой Клешне. Но пройти там можно только в час отлива.
Конан перевел взгляд на полную Луну, посеребрившую водную гладь между ними и островом. И в этот момент налетевший с моря ветер донес до наемников жалобный крик, полный мучительной боли, тут же оборвавшийся мерзким квакающим смехом.
Такой же смех разносился над Клешнй и сейчас. Даже с рассветом на острове царили сумерки, вызванные застившими небо серыми тучами и поднявшимся от воды туманом.. Сама Крабья Нора выглядела сейчас крайне непрезентабельно: знамена с красными крабами Селтигаров валялись на земле, перепачканные кровью и слизью., стены замка почернели от гари и копоти. От хозяйственных построек остались лишь обгорелые развалины, также как и от окруживших замок деревень. Куча пепла осталась от большой пристани и стоявших там кораблей. Впрочем, сажа и зола, оставшиеся от бушевавших пожаров, давно уже смешались с грязью, кровью и пахнущей рыбой слизью. Такая же слизь покрывала стены замка и чудом уцелевшее чадрдево посреди сгоревшей богорощи. По всему двору валялись обглоданные человеческие кости.
И в этом царстве тлена и разрушения кишели уродливые существа, похожие на вышедших из преисподней бесов. Громоздкие уродливые тела покрывала зеленая чешуя, когтистые пальцы соединяли плавательные перепонки, издававшие мерзкое хлюпанье, когда твари ступали по кровавой грязи. Уродливые морды напоминали одновременно рыбьи и лягушачьи, с выпуклыми холодными глазами и пухлыми губами, за которыми виднелись острые зеленые зубы. На шеях этих существ трепетали жаберные складки. Все эти твари передвигались то на двух ногах, то на четырех, порой совершая прыжки, подобно огромным лягушкам. Они сновали по двору, забирались на стены, появлялись и исчезали в выбитых дверях и окнах замка, всюду оставляя следы дурнопахнущей слизи. Иные присев на корточки, держали в лапах различные части человеческих тел, с мерзким чавканьем пожирая мертвую плоть.