Игра [Geim]
Шрифт:
Итого двенадцать швов. Четыре на одной ране, пять на другой и еще несколько на лице.
Ребекка изучала себя в маленьком зеркале над раковиной в процедурном кабинете. На голове две белые повязки. Хирургический пластырь там и сям, над одной скулой — легкая синева, глаза красные от талька из подушек безопасности.
Добавить сюда тошноту, головную боль и ноющее жжение в грудине — и масштаб повреждений налицо.
С Крузе дела обстояли гораздо хуже. Он по-прежнему
И все это из-за нее. Это она, сидевшая на пассажирском месте, должна была объявить тревогу. Нужно было послушаться инстинкта, немедленно остановить и развернуть кортеж. Но вместо этого она засомневалась. Потратила пару жизненно важных секунд на то, чтобы поволноваться из-за возможности совершить ошибку, вместо того чтобы сконцентрироваться на правильных действиях. Конечно, Крузе спас ситуацию, крутанув руль, но и заплатил слишком дорого за ее просчет.
Ребекка механически собрала вещи: синий бронежилет, вероятно, защитивший ее ребра, резиновую дубинку и рацию, которые с нее сняли, когда клали на носилки.
На улице ждала патрульная машина, чтобы отвезти ее домой. Разбор полетов только завтра, так решил Рюнеберг. Ей это отлично подходит. Она хочет вернуться в свою квартиру, проглотить пару убойных таблеток, которые ей дали с собой в конверте, и проспать сутки.
Как раз в тот миг, когда она в последний раз окинула взглядом палату, проверяя, не забыла ли чего, зазвонил мобильный телефон. «Номер скрыт», — недовольно поморщившись, констатировала Ребекка.
— Слушаю, — ответила она, уже взявшись другой рукой за дверную ручку.
— Бекка, ты? — сказал голос на другом конце, и она сразу остановилась. — Бекка, это я…
— Я сейчас не могу говорить, — ответила она нарочито кратко. — Можно я перезвоню тебе завтра? — уже более дружелюбно добавила она, пытаясь загладить сказанное.
— Э-э, да, конечно, мне только узнать, ты… в порядке?
— В смысле? — опешила она, и от его тона где-то внутри нее стала подниматься тревога.
— Э-э…
Он замолчал на секунду, но Ребекка решила его не перебивать.
— Даже не знаю, как сказать…
— И? — все-таки перебила она его. Недобрые предчувствия достигли максимальной интенсивности.
— То, что случилось… у Линдхагенсплана… В общем… я не хотел, то есть… ну… я не думал, что там будешь ты. Я понятия не имел, что там была ты, Ребекка!
Он говорил, словно захлебываясь, и она отметила, что под конец перешел на фальцет. Внезапно женщина почувствовала, что силы ее оставили, она еле стояла на ногах. Нурмен медленно вернулась в палату и села на койку, которую, как ей казалось, минуту назад видела в последний раз.
— Будь добр, расскажи все с начала, — попросила
— Это все не по-настоящему, как бы такая игра. Игра, которая слегка вышла из-под контроля!
— Игра, говоришь…
Ее голос прозвучал устало, но он не мог не почувствовать, что она в ярости.
— Ну да-а-а… — подтвердил он, понимая, как неубедительно это звучит.
— Значит, ты поиграл, и поэтому мой коллега сейчас в реанимации, такое у нас резюме? — Теперь она говорила еще более зло, похоже, оправившись от первого шока.
— Ну я же сказал, что это не специально. Никто не собирался никого калечить… Просто такой продвинутый прикол, понимаешь? — В его голосе звучала мольба, он почти хныкал.
— Прикол? Ты шутишь со мной? Ты что, полный идиот? Тебе уже тридцатник исполнился, а ты продолжаешь играть по жизни, плюешь на всех и вся, а расплачиваются другие люди! А вот на этот раз ты капитально облажался или я ошибаюсь?
Он не ответил. Она так редко ругалась, что сейчас лучше было промолчать, он отлично это знал.
— О’кей! Значит, теперь ты в курсе, что я легко отделалась. А ты сам где?
Вопрос был лишним. Ответ она и так знала, иначе зачем бы он стал ей звонить?
Вся эта чушь насчет беспокойства о ее здоровье — обычная маскировка. Он просит о помощи, хотя больше всего на свете ей хочется не спасать его, а оторвать ему его чертову тупую незрелую башку.
— В Главном полицейском управлении, — пробормотал он.
Ребекка взялась за голову свободной рукой.
— О’кей! — вздохнула она, собравшись по прошествии пары секунд. — Мы сделаем следующее…
Болин вернулся ровно через десять минут.
— Ну что, приедет адвокат?
Эйч Пи покачал головой.
— Я тут подумал, что никакой законник мне не нужен, — пробормотал он, опустив глаза вниз.
— Отлично, — довольно кивнул Болин и включил диктофон. — Допрос возобновлен в двадцать три часа сорок три минуты, после того как Петтерссон отказался от помощи адвоката. Вы это подтверждаете, Петтерссон?
Эйч Пи пробормотал что-то в знак согласия, но Болин заставил его повторить четко.
— Да, подтверждаю.
— Тогда, Петтерссон, что вы скажете о том, чтобы рассказать все с самого начала?
Эйч Пи глубоко вздохнул и бросил взгляд на мобильный телефон. Она сказала: «Расскажи все». А она всегда права. Как правило, он ее слушался, во всяком случае, когда речь шла о важных вещах, и она всегда его защищала. Прикрывала ему тылы…
Тогда к черту правило. В любом случае родня — важнее.
— Все началось с того, что я нашел в электричке мобильный телефон…