Игра и жизнь
Шрифт:
Наконец, джунгли стали редеть, влажность уменьшаться, а поверхность становиться более ровной, без холмов, скальных выступов и оврагов. Это был первый признак того, что компаньоны подходили к своей цели. Скоро должны были показаться строения в разной степени запущенности, это и есть искомая долина руин, в которой древних объектов видимо-невидимо, как кошек на помойке.
Мышь думал, что они встретят отдельные объекты, в крайнем случае, целый храмовый комплекс. Оказалось, что не так. Мышь смотрел с невысокого пригорка, на появившуюся перед путешественниками огромною долину, без конца и края. В этой долине были густо раскиданы различные строения, самой разной степени сохранности. Это был город, огромный город, поглощённый джунглями. Даже с той точки, где стоял Мышь, он насчитал несколько десятков сооружений, перспективных для разграбления.
Никодим больше не был советчиком, так как его память не сохранила, как и где лучше приступить к грабежу. Теперь у Мыша была дилемма: начать расхищать первый попавшийся храм, или углубиться дальше на территорию древнего города.
Раз советчиков нет, то Мышь сам принял решение, куда идти.
— 38 попугаев, знаешь, что это такое? — задумчиво спросил он у Коптера.
Тот не знал таких вещей, поэтому удивлённо примолк.
— Это большой удав. Большой сытый удав. Поэтому веди себя тихо, когда будем идти воооон к тому высокому зданию, ага, которое рядом с фонтаном, или что это там такое.
С холма спускаться было легко. Сначала высокая трава превратилась в мелкую, потом появились огромные каменные плиты: там трава пробивалась к светилу только между швами плит. Сами строения были душевно покрыты вьющимися растениями, но рассмотреть здание, скрывающееся под ними, было можно. Однако, понять назначение этих сооружений было тяжело: жилые это дома, культовые сооружения, общественные здания или это было что-то другое. Эти сооружения проектировал архитектор с очень буйной фантазией в острой фазе, который смело скрещивал стили, и отличался крайней неумеренностью в архитектурных излишествах. Здания чем-то напоминали то греческие храмы, то готические соборы, то кхмерские сооружения, то постройки цивилизации майя, то вообще что-то несусветное, наверное, это строили существа с Марса или Венеры. Вокруг зданий было много различных сооружений напоминающих фонтаны, беседки, площадки, скамейки и совершенно непонятные штуковины. Гордо стояли статуи, высеченные из различного камня. Статуи поражали разнообразием и тем, что они изображали не только людей, а представителей многих разумных видов. На многих памятниках сохранились надписи, но большая часть надписей совершенно не читалась, ибо была высечена буквами неизвестных древних языков.
Опасного в округе не наблюдалось. Кроме, разве что, всякой мелкоты: ползающей, летающей и прыгающей. И было много птиц, которым нравилось строить свои гнёзда в конструкциях зданий. Крупных хищников и всяких змей пока видно не было, что радовало. Мышь искренне стал думать, что здесь все джунгли такие: более-менее мирные и спокойные. Он жестоко ошибался. Это только со стороны лагуны джунгли были такие мирные, а с трёх других сторон они были практически непроходимые из-за огромных болот и наличия в них сильных монстров. Так что игрокам конкурентам добраться до этого города-призрака было крайне трудно, разве что только по воздуху или с помощью портальной магии, что было весьма накладно. Пробиваться же по поверхности земли было ещё дороже и опаснее. Так что Мышь был в этих руинах, наверное, единственным игроком. Впрочем, остальным игрокам тоже было чем заняться, такая огромная территория была у этого маленького королевства, на которой легко помещались тысячи интересных для игроков объектов, и это не считая ещё данжей.
Помощники Мыша начали уже осваиваться в руинах и несколько оживились: они даже стали забывать, что надо вести себя тихо и примерно, как подобает культурному призраку и культурной птице. Сначала Коптер стал шумно охотиться за кишащими насекомыми, которых с воодушевлением склёвывал, такие они были для него вкусные. Потом и Никодим стал традиционно подкалывать птичку:
Гоблин в пещере мясо жевал, "Жёсткое очень" — он сыну сказал. Сынуля смущённо глаза опустил: Коптера в чане он долго варил!У Коптера чаша терпения, и в лучшие-то времена не особо была глубокая. Она переполнилась, и он стал выяснять отношения с призраком, сочинив
За словом Коптер в карман не лез, да и карманов у него никогда не было. А как было бы хорошо: полез за словом в карман, а там пару золотых завалялось. Каким образом Коптер видел Никодима, была загадка, но он как-то умудрялся видеть своего бестелесного друга и конкурента.
Пришлось Мышу с такими помощниками самому осматривать местные достопримечательности, выполненные в камне. Тут куда ни плюнь, обязательно попадёшь в какую-нибудь священную хрень! Он надеялся на свою интуицию, или на помощь Вселенной. Вселенная знает, как будет лучше. Рано или поздно она сведет нас с нужными существами и разведет с ненужными, выведет нас не на чистую воду, ага, а на торную тропу, и приведёт к нужному объекту, который обязательно нужно будет разграбить. Вот, например, к этому, наполовину закрытому мхом высокому монументу, посвящённому какому-то страшному существу. Конечно, Мышь мог, тщательно пролистать свой информаторий и определить, что это за существо, но он не догадался. Опыта у игрока было ещё мало, а помощники могли только склоку красиво изобразить. Существо было похоже на помесь инсектоида с "чужим". Фигура существа была создана неведомым скульптором из зеленоватого камня, похожего на очень светлый малахит. Может скульптор преувеличил размеры существа, но здесь оно было величиной с африканского слона. Каменная зеленоватая глыба возлежала на огромном постаменте, заросшем мхом. Но не мох привлёк внимание игрока, а некая выемка, похожая на дверь, и созданная мхом на одной из сторон постамента. Эта выемка была еле заметна: пройдёшь рядом и не заметишь. Мышу повезло, что он посмотрел на неё с определённого угла и увидел лёгкое изменение освещения мха.
Это явление надо было проверить: Мышь уже понял, что в этом мире всё имеет смысл, а смысл — это сын идей, постоянно витающих в воздухе и реализующихся, правда, не всегда ожидаемым образом.
Парень, вооружившись ножом моряков, начал счищать мох в том месте монумента, где он считал, что там есть вход в неведомое. Через пару минут его ожидания увенчались уверенностью, что он делает правильно. Под слоем мха показалась деревянная дверь, окованная железными полосами. Само дерево двери было в нормальном состоянии, чего не скажешь о железных деталях: время их не пощадила, ржа практически полностью съела весь металл.
Призрак и Коптер тоже заметили, что хозяин что-то нашёл интересное и, бросив заниматься препирательствами, подобрались ближе к Мышу. Игрок полностью очистил дверь ото мха и отбросил упавший на землю мох в сторону, чтобы мусор не мешал открыванию двери. Как оказалось, этого можно было и не делать, так как полностью проржавевшие металлические детали осыпались при первом же ударе кулаком по доскам. С десяток ударов и дверь стала шататься. Наконец, она расшаталась до появления широких трещин, в которые игрок просунул пальцы и просто вытащил остатки двери наружу. Отбросив поломанную дверь в сторону, Мышь всмотрелся в образовавшийся проход. От порога вниз вели, хорошо сохранившиеся, каменные ступени, только некоторые из них были с выбоинами. Видно было, что через несколько метров они заворачивали в сторону и куда-то шли в глубину. Видно было в буквальном смысле, так как со стен лился рассеянный молочный свет, который и позволял разглядеть, что делается внизу. Свет давали какие-то растения, похожие на белый мох. А на самих ступеньках ничего интересного не было: немного пыли, немного мусора и всё. Самое интересное было, естественно, внизу за поворотом ступеней.
Первым свой любопытный клюв в проход сунул Коптер. Он уже намеревался ринуться вниз, но Мышь успел схватить птицу за хвост:
— Стопэ, пернатый, — Мышь крепко держал отчаянную птичку за хвост. — В нашей команде есть первопроходец, как раз для таких случаев. Кто знает, что таится во мраке?
— Я знаю, — от слов Мыша призрак приосанился, а Коптер смотрел на хозяина глазами, говорящими, что стратег в нём умер, не родившись: как это так не пускают птичку вперёд, а пускают какого-то бесплотного призрака, да ещё со смешным именем. Ведь тот может накосячить, как пить дать накосячит.