Игра, или Невероятные приключения Пети Огонькова на Земле и на Марсе
Шрифт:
Еще через пару минут «дама» окончательно обмякла и начала выкрикивать мужским голосом какую-то матерную ахинею. Иностранец деликатно растворился среди гостей, а «даму» подхватили официанты и повели к выходу. Хватая всех подворачивающихся мужчин за брюки, она хохотала истерическим фальцетом, пышный белокурый парик съехал, обнажив миру жиденькие, прилипшие к потному лбу волосенки.
Глядя вслед Мракобесову, генерал Потапов сокрушенно покачал головой.
— Вы не думайте, — тихо сказал он Яблочкину. — Иногда у него
Яблочкин вежливо промолчал.
7
В другом конце зала происходил приблизительно следующий диалог.
— Здравствуйте, около вас свободно?
— Здравствуйте, мальчик. Что же вы оставили вашу спутницу?
— Вообще-то я здесь сам по себе. Но если вы против, я отойду.
— Хорошо, хорошо, садитесь. Вы, я смотрю, легко обижаетесь.
— Просто не люблю быть навязчивым.
— Это хорошая черта. Вас еще не избаловали вниманием?
— Поверьте, это, скорее, исключение. Так бывает не всегда.
— Надеюсь, что не всегда. Вам здесь нравится? Я, к сожалению, надела не совсем то, что следовало. В отличие от вашей спутницы. Как поразительно она угадала этот стиль… Пожалуй, всю неделю примеряла наряды к этой вечеринке.
— А вам очень идет эта брошка.
— Вы находите? По правде, я одолжила ее у мамы. У нее полная шкатулка всякой всячины; если даже взять целую горсть, она ничего не заметит.
— Где же ваша мама? Ее сегодня не видно.
— У Бориски разболелось горло. Не научился еще есть мороженое, дурачок.
— А вы?
— Что — я?
— Вы, может быть, хотите мороженого? Я могу принести.
— Ах, вы об этом… Нет, не стоит. Лучше налейте лимонаду. Нет, нет, вон того, зелененького… спасибо.
— Почему вы не танцуете?
— Вот еще, с кем тут танцевать. Одни старые дядьки.
— Хотите я вас приглашу?
— С вами, пожалуй, я немножко потанцую. Только подождем что-нибудь не очень быстрое… вот, вот, слышите?.. начинается…
И молодые люди, с трепетом прикоснувшись пальчиками друг к другу, закружились в танце. Когда мелодия закончилась, кавалер проводил свою даму на место.
— Уф, как жарко. Кстати, меня зовут Екатерина. Это в честь императрицы, но вы можете называть меня просто Катя.
— Спасибо. А меня…
— Знаю, знаю. Вы — Слава Подберезкин. Папа о вас говорил. Он никак не мог решить — хвалить вас после всего или ругать. Кажется, он умудрился сделать одновременно и то и другое.
Славик скромно опустил глаза.
— А что же с вами нет этой девочки… Лукошкиной?
— Корзинкиной.
— Вот-вот, Корзинкиной. Вы с ней дружите?
— Нет, совсем не дружим, — сказал Славик и покраснел. — Просто одноклассники.
— Почему же вы полезли в музей с этой девочкой, а не с кем-нибудь из своих товарищей?
Для
— Молчите? Расскажите хотя бы по секрету, как вы оказались в музее после закрытия. Папа никак не может этого понять, а Михал Михалыч ничего не рассказывает.
— Кто это — Михал Михалыч?
— А вон тот дяденька, генерал, самый главный милиционер.
Славик уже встречался с этим дяденькой в Главном Управлении милиции, и теперь ему показалось, что генерал погрозил ему пальцем.
— Так что же, вы расскажете?
— Ну… мы просто спрятались, — Славик решил врать так, как его научили в милиции.
— А вот в газетах пишут, что это враки. Вам кто-то открыл изнутри.
— Ну… мало ли, что они пишут. На то и газеты, чтобы сочинять небылицы.
— А как вы узнали, что ночью туда полезут воры?
Славик почувствовал себя неловко и решил сделать прорыв из этого щекотливого положения. Он повернулся всем телом и заговорил:
— Дорогая Катя, я не могу сказать большего, потому что это военная тайна. Дело серьезнее, чем вы думаете; возможно, что замешаны иностранные разведки… — Славик приблизил губы к самому лицу девочки и заговорил шепотом: — Но если вы… если мы… если вы и я будем видеться, я расскажу больше. Вы хотите?
— Да… — прошептала губернаторская дочка.
8
Не успели из банкетного зала вывести пьяного Мракобесова, переодетого женщиной, как Яблочкин увидел, что к нему, пробираясь через толпу, идет тот самый белокурый владелец стального кейса. Но не успел он растеряться, как стало понятно, что консул представляет иностранца всем гостям.
— Господа, имею честь представить этого замечательного господина, моего старого приятеля. Герр капитан — военный историк, профессор археологии и выдающийся эксперт по драгоценным камням.
Немец представился губернатору, генералу Потапову, курсанту Мушкиной и, наконец, Яблочкину. Слегка замешкавшись, Яблочкин протянул руку, и его голубые глаза встретились со стальным взглядом иностранца.
— Диц, — проговорил тот. — Фриц Диц.
Яблочкин назвал себя и постарался, чтобы его рукопожатие было столь же уверенным.
— Поздравляю, это было великолепно, — сказал Диц.
Но Яблочкин не замечал обращенных к нему слов. Он не мог оторвать взгляда от волевого, будто выточенного из камня лица собеседника. В этом лице было что-то от античных статуй, изображающих борцов или дискоболов; в его лице не было ни тени рефлексии, он был спокоен и уверен.