Игра королей
Шрифт:
Десять месяцев назад.
В кабинет сползались тени. Медленно сползались, осторожно, выверяя каждое движение призрачных сизых лап. Время для них было не вполне подходящим, до заката оставалось несколько часов, но низкие тяжелые тучи затянули все небо, и тени пользовались случаем. Прогнать их было легче легкого, достаточно включить свет, но три человека в кабинете не спешили. Тени им не мешали. Тем более что вокруг трудного, неприятного разговора теням было самое место.
— …полагают,
Василий Андреевич Зарецкий замолчал и начал обстоятельно раскуривать сигару. Сегодня генерал был в штатском, но выправка оставалась при нем, как и отточенные движения сухих длиннопалых ладоней.
— Да, Капитон мне сказал, — кивнула Мэри, с завистью наблюдая за свояком.
Сама она к идее закурить испытывала сейчас двойственное отношение. Хотелось, конечно, еще и как. Но за вчерашний вечер и последовавшие за ним ночь и утро она уже выкурила столько, что горло саднило, язык щипало, а в голове поселился зануда-сверчок, сводивший Мэри с ума своим стрекотанием.
— Либо имела место прямая или косвенная просьба Константина Георгиевича — чтобы я стала свободной без связанного с разводом скандала. И просьбу удовлетворили, потому что СБ заинтересована в расположении и благополучии будущего императора. Либо имела место МОЯ прямая или косвенная просьба, и ее удовлетворили, потому что ты — муж моей родной тетки и решил сделать мне приятное. Непонятно только одно: с какого перепугу кому-то вообще пришло в голову, что моя свобода хоть зачем-либо нужна его высочеству? Если моя НЕсвобода не смущала его все те годы, что я якобы была его любовницей?
Она пыталась не допустить в голос и тени эмоций, но едкий сарказм прорывался через деланую невозмутимость.
— И вообще… нашли, видите ли, Елену Клеопатровну… войну из-за меня еще объявлять не собираются? Лет так на десять?
Поднявшись с кресла, в котором сидела, поджав по обыкновению ноги, Мэри подошла к выходу на балкон. По внешним стеклам медленно ползли дождевые капли. Сначала — медленно. Потом они сливались и начинали двигаться все быстрее, а ближе к полу уже неслись во весь опор, спеша присоединиться к своим товаркам, образовавшим мелкие лужицы на узорчатых плитках.
Черт, ну не может же быть, чтобы все вокруг рассуждали так же, как Демидов? Хорошо дождю: все, происходящее с ним, подчиняется исключительно законам природы. И нет ему дела до человеков с их глупыми выдумками.
— Ты ведь помнишь похороны Никиты? — негромко спросил за спиной Зарецкий.
Она кивнула, все так же разглядывая причудливые узоры, вычерчиваемые дождем на стекле.
— Что происходит, поняла? Я про дипкорпус.
— Разумеется. Знаешь, я страшно разозлилась тогда. Как минимум нечестно стрелять по даже не сидящей — подбитой птице. А с другой-то стороны: работа у дипломатов такая. Интересно, кто первым додумался, что если соболезнования личному помощнику великого князя передаст кто-то хорошо ей известный, то из этого в будущем может выйти толк?
Мэри действительно размышляла над этим, и не только предыдущей ночью. И вывод, к которому она приходила раз за разом, особой чести графине Корсаковой не делал. В сходных обстоятельствах она сама поступила бы точно так же. Не слишком порядочно? Это еще мягко сказано. Эффективно? С большой долей вероятности — да. А потому вполне применимо, и к черту сантименты.
— Те, кто решил прислать людей, которых ты помнишь и к которым хорошо относишься… непонятно только, как Паркер-то в компанию затесался? Логичнее было бы, если бы прилетел Джеймс Уортон…
— Паркер старше по званию и всегда был затычкой каждой бочке, — перебила Мэри свояка. — Придурок редкий, но поговорить любит и умеет. А служба в посольстве — недурной венец карьеры. Вроде и при деле, и большого вреда не причинит, и под ногами путаться не будет. Джимми нужен действующей армии, Паркер — нет.
— Спасибо. Я, в общем, так и предполагал. Так вот, вольно или невольно тебе подложили свинью. Многие решили тогда, что все эти пляски вокруг графини Корсаковой имеют отношение не к служебному ее положению, а к личному.
— Дураков не сеют, не пашут — сами рождаются, — потирая ноющие виски, Мэри развернулась лицом к присутствующим. — А вот интересно, почему никто не додумался до того, что Никиту убила я? Ну или заказала. Напрямую, минуя СБ.
Зарецкий задумчиво рассматривал стоящую у балконной двери женщину. Сказать? Не сказать?
— Если ты о том, что челноки поставляются концерном «Мамонтов»… а там работает твой закадычный приятель, преданный лично тебе человек и большой мелкий пакостник Рори О'Нил…
— Именно об этом.
— До этой версии додумался как минимум я. Более того, я ее проверил.
— И? — Мэри, обернувшись наконец, надменно приподняла левую бровь.
— Ну ты же здесь, а не в камере.
— Дядь Вась, — в ее голосе звучала снисходительная усталость. — Ты мне только одно скажи — сам-то ты в такой расклад веришь?
— Верят в церкви, — внушительно уронил генерал. — А я — СБ, мне знать по должности положено.
Сидя за столом и не вмешиваясь до поры до времени в разговор, Константин внимательно наблюдал за Марией. Еще до прихода графини Корсаковой он попытался предсказать ее реакцию в том случае, если вопрос о личной причастности вдовы к гибели мужа все-таки всплывет. Великий князь ожидал гнева. Или — недоумения. Или даже нервного смеха. Собственное изложение версии возможного убийства и хладнокровное «И?» в ответ на сообщение о произведенной проверке в список не входили.
Что ж, следовало признать, что за дюжину лет знакомства и четыре с лишним года совместной работы он так и не научился понимать логику этой женщины. Иногда ему казалось, что логика отсутствует вовсе. Хотя… если ответ правильный, какая разница, каким путем к нему пришли и как трансформировался для его получения вопрос.