Игра Лазаря
Шрифт:
– Он даже не взглянул на меня. Зато я рассмотрела его хорошо. Мы сошли на одной остановке, двинулись в одном направлении, и тут я поняла, что мы учимся в одном универе. Я шла за ним до самых дверей, а когда вошла внутрь – уже была влюблена в него по самые уши.
– Ого! – присвистнул Марс. – Я думал, так только в кино бывает.
Хеспия обвела присутствующих пристыженным взглядом:
– Ну, все Ангелы в крайней степени влюбчивы. Это общеизвестно.
Лазарь едва не крякнул от удивления. Он ещё допускал, что Дара трепала Нику про «любовь
– Оказалось, раньше мы часто встречались в школьной столовой и в аудиториях, – продолжала Хеспия. – Знаете, когда следишь за мухой, очень легко просмотреть слона.
– Поясни, – попросила Яника, – что ты имеешь в виду?
Хеспия ненадолго задумалась, подыскивая подходящий пример.
– Ну, вот, у Умара есть машина. Красивая синяя «Нива». Когда мы начали встречаться, я шла по улице и всё время удивлялась: сколько таких точно «Нив» ездит по городу! А ведь раньше я их в упор не видела. Понимаешь? Удивительно, сколько человек не замечает, пока это не касается его напрямую.
Лазарь недоверчиво скривил рот:
– Красивая «Нива»?
Хеспия отмахнулась и продолжала:
– Когда я прозрела, то поняла: он, как и я когда-то, тоже не видит меня. Смотрит сквозь, будто я прозрачная. Надо было что-то делать. Как-то заставить обратить на себя внимание. Но я не решалась просто подойти и заговорить. И тут меня осенило…
– Баррхх-хх… – сказал Донган и перекинулся на бок.
Рука с цепью оказалась погребена под ним, так что Хеспии пришлось подсесть ближе, чтобы серебряный браслет не передавливал запястье.
– Я пришла к нему посреди ночи. Прямо домой. Когда открыла дверь и вошла в спальню, он лежал в кровати. Небо было почти беззвёздным, но на окне забыли задёрнуть шторы, и прямо за ним горел фонарь, так что света в комнате хватало. Он лежал на спине совсем неподвижно, будто примёрз к кровати. Глаза открыты. Следит за каждым моим движением. Я ему ничего не сказала, а он ни о чём не спрашивал, и вроде как совсем не удивился моему приходу. Мне показалось, он ждал меня каждую ночь, как люди ждут дождя или восхода солнца. Я прошла на середину комнаты, сняла с себя всю одежду выше пояса и осталась топлес. А он всё молчит, только дыхание участилось… И тут я показала ему крылья. Когда они расправились у меня за спиной, он вздрогнул. Потом приподнялся на локтях, и, наконец, увидел.
В шалаше стало совсем тихо. Лишь мягкое нёбо Донгана продолжало безостановочно сотрясать воздух.
– Что ж, – первым пришёл в себя Лазарь, – всё логично. Именно так и поступают, когда боятся заговорить с объектом воздыханий. Уверена, что его заинтересовали твои крылья, а не… ну, не знаю, верхняя часть грудной клетки?
Хеспия покачала обворожительной головкой и улыбнулась.
– Стрёмная история, – заявил Марс. – Как ты в дом-то вошла? А если
Однако Янику беспокоило другое:
– Что было дальше? – с придыханием спросила она.
– Ничего, – пожала плечами Хеспия. – Он проснулся.
Марсен выпучил глаза:
– Так ты во сне к нему приходила? Вы и такое можете?
Они и не такое могут, мысленно усмехнулся Лазарь. По собственному опыту он знал: сны порой способны ненадолго менять сознание, особенно сны эротического порядка. Эффект временный, но за это время можно убедить себя в чём угодно.
– Готов спорить, сон получился мокрым, – заметил он.
Улыбка Хеспии стала шире:
– На следующий день мне нужно было ненадолго смотаться домой к подруге. Умар предложил подвезти туда и обратно. Я согласилась. Когда мы уже обувались, чтобы ехать назад в универ, я повернулась к нему спиной, наклонилась и обнажила часть поясницы. Я хотела показать ему мои крылья наяву... чтобы закрепить эффект, так сказать. Умар и тогда ничего не сказал, и я забеспокоилась: увидел ли? А когда обернулась, всё уже было написано у него на лице.
А вот это ложь, подумал Лазарь. Если Дара не лукавит, первый шаг был за Ником. Но зачем Хеспии лгать? Здесь? Сейчас? Неужели Ник лжёт сам себе?
– А ты уверена, что Умара впечатлили именно крылья, а не… ну, скажем, нижняя часть твоей поясницы?
Хеспия игриво рассмеялась. Никогда в жизни Лазарь не слышал ничего сексуальнее.
– Уверена. Я просто сняла шоры с его глаз, и он, наконец, увидел меня. По-настоящему увидел. Я стала для него удивительным открытием, как…
– … синяя «Нива», – домыслила Яника.
Обе девушки – бессмертный Ангел и смертный человек – обменялись солидарными взглядами. Лазарь почти видел искры полного взаимопонимания, летящие по визуальному контакту, как по электропроводам. И искры эти совсем ему не нравились.
– Ты, наверное, с каждым потенциальным «хозяином» проделываешь такие штучки? – спросил он, когда девушкам надоело любоваться друг другом.
– Нет, – мгновенно отреагировала Хеспия. – Умар – мой первый.
Снова ложь. Ник знал, что Дара несвободна – потому и не решался подкатить раньше. Лазарь никак не мог понять причину его самообмана, и это бесило.
– Да брось! Неужели за свою долгую бессмертную жизнь ты так ни разу ни с кем и не… спуталась?
Яника недовольно потянула носом. Марсен захихикал.
Хеспия мрачно уставилась на Лазаря:
– Если думаешь, что мне сто лет, то ошибаешься. Мы рождаемся, живём, старимся и умираем, когда приходит срок, как и все остальные люди. Наше бессмертие – что-то вроде временного иммунитета к насильственной смерти. Чтобы другим было легче…
– … играть нами, – снова угадала Яника.
Они заканчивали друг за друга фразы, и это бесило ещё больше.
– Да брось, – сказал Лазарь, – парень наверняка прошёл жёсткий конкурсный отбор. За билетами на просмотр твоего «тухеса», небось, очереди выстраиваются.