Игра Лазаря
Шрифт:
Никогда прежде Марта не видела такого огромного кладбища! Своими размерами оно могло поспорить с жилым микрорайоном, а то и с небольшим городом. Здесь были асфальтированные дороги, перекрёстки с указателями и даже автобусные остановки. А ещё всюду могилы – океан могил!
Интересно, как родственники умерших находят в этой стране мёртвых нужные адреса?
Автобус выехал на окраину кладбища. Могилы здесь были совсем свежие, заваленные венками холмики чернозёма с деревянными крестами. У одного из таких крестов автобус остановился. Вместо холмика под крестом зияла глубокая чёрная яма – гигантский
Могильщики – четверо крепких ребят с лопатами – ждали у ямы. Люди высыпали из автобуса и выстроились вокруг могилы, чтобы проводить Максима в последний путь.
Марта взглянула на Катерину Андрееву и содрогнулась. Женщина не плакала, но было бы лучше, если бы плакала. Мачеха словно умерла: она без труда могла залезть в гроб вместо сына, и никто не заметил бы подмены. Виктор выглядел потерянным и отрешённым, словно не знал, что нужно делать и говорить. Марта вспомнила: точно так же он вёл себя на похоронах мамы. Смерть близкого человека ставила его в тупик, откуда он не мог выбраться самостоятельно даже с помощью алкоголя, и ему оставалось просто ждать, пока кто-нибудь не выведет его за руку. В прошлый раз этим «кем-то» стала Катерина Андреевна, но Марта сильно сомневалась, что в этот раз она сможет ему помочь.
Проститься с усопшим пришло человек тридцать. Некоторых Марта не узнавала, другие казались смутно знакомыми. Позади Катерины Андреевны стояла женщина лет сорока в уродливом вязаном берете. Нацепив на отёкшее лицо маску искреннего сочувствия, она смотрела куда-то вдаль. Правая рука неотрывно покоилась на плече Катерины Андреевны. Казалось, в своих мыслях женщина в берете обгоняла течение времени на пару часов, и уже была на поминках. Марта знала её: это Лида, близкая подруга мачехи ещё со школы. «Баба умеет бухать», – уважительно отзывался о ней Виктор. – «Выжрет три бутылки в одно горло и глазом не моргнёт».
Гроб поставили на край ямы. Двое ребят с лопатами спрыгнули вниз и принялись натягивать красную материю на вставленную по периметру ямы деревянную раму так, чтобы задрапировать земляные стенки.
Смерть. Марта сталкивалась с ней впервые. Как и с обрядом погребения. Она двенадцать раз отмечала свой день рождения, присутствовала на множестве других, но бывать на похоронах ей ещё не доводилось. В этой мрачной гнетущей обстановке в голову лезли дурные мысли. В сущности, размышляла она, день рождения и похороны – одинаково личные, интимные ритуалы. Вся разница в том, что первый организуется виновником, когда как всем остальным плевать, а второй представляет собой полную противоположность первому. Эта жуткая мысль показалась Марте чужой – слишком рациональной и слишком циничной, чтобы быть её собственной.
Наконец, яму подготовили надлежащим образом, и с помощью длинных ремней на дно стали опускать гроб. В этот момент ноги Катерины Андреевны подкосились вторично, но теперь стоящие рядом Виктор и Лида среагировали быстрее, успев подхватить её под руки. Отовсюду слышались плач и всхлипы, в основном, женские. Мужчины плакали беззвучно, или не плакали совсем.
Под влиянием общей истерии Марта тоже стала ощущать странное покалывание в уголках глаз. Ещё через секунду в горле стоял ком. Марта с удивлением
Гроб глухо стукнулся о дно ямы, и могильщики разрешили присутствующим бросить сверху по три горсти земли. Люди подходили к краю ямы, загребали ладонями землю на поднесённых рабочими лопатах и бросали на крышку гроба.
Катерину Андреевну под руки подвели к яме. Когда она бросала свои три горсти, одна нога поехала по зыбучему чернозёму, и женщина едва не сверзилась вниз – благо, Лидия и Виктор оказались начеку. Последний зачерпнул ладонью большую горсть и в три небрежных броска ссыпал в яму. В эту секунду Марта поняла, что ошиблась на его счёт: горе жены ничуть не тронуло его сердца.
Когда подошла очередь Марты, контроль над телом полностью вернулся к ней. Робкими шажками она подошла к краю ямы и наклонилась над подставленной могильщиком лопатой, полной чёрно-рыжей земли. И тут плотину прорвало.
Это всё равно, что ехать с переполненным мочевым пузырём в автобусе, битком набитым людьми. Терпеть почти невозможно, но и выйти нельзя. Стоит кому-то неаккуратно надавить чуть пониже пупка – и всё. Сейчас на Марту давила сцена погребения Максима под слой земли, где трупные черви первыми помянут усопшего, откушав его же плоти.
Эта непристойная мысль снова показалась Марте чужой, и она заплакала. Сначала тихо и незаметно, потом чуть громче…
5
Катерина Андреевна словно воспарила из мёртвых. Она выпорхнула из рук Виктора и Лиды, как чёрный ворон из рук новобрачных готов, и направилась к падчерице. Белое лицо в красных пятнах перекосило от бешенства, мокрые глаза блестели на солнце.
– Ты плачешь? – страшным шёпотом спросила она, обращаясь к падчерице.
Вместо ответа Марта закусила нижнюю губу, и, сжимая в каждом кулаке по горсти могильной земли, прижала руки к груди. Обычно это место занимал её зайчик, но теперь он был мёртв, как и Максим.
– Плачешь, значит... – обвинительным тоном заключила Катерина Андреевна, будто уличила падчерицу в ужасном преступлении. – Зачем?
Марта молчала.
– Зачем, я тебя спрашиваю?!
Все взгляды приковались к ней. Марта в страхе попятилась назад. Словно назло мачехе, из глаз безудержно текли слёзы.
– Ты никогда его не любила! Никогда! – исступлённо кричала Катерина Андреевна, медленно надвигаясь на Марту. Из глаз женщины тоже катились слёзы, но это были слёзы ненависти.
Виктор шагнул вперёд и попытался остановить жену, но та отмахнулась от него, как от назойливой мухи.
– Зачем ты притворяешься? Зачем, маленькая дрянь?! Я тебя ненавижу! Ненавижу!
И тут Марта завыла. Глупо, по-звериному:
– У-у-у… у-у-у…
– Заткнись! – взвизгнула Катерина Андреевна.
Некоторые тянулись к ней в попытках удержать, но та резкими движениями отбрасывала их руки от себя.
– Перестань, Катерина, – вмешался Виктор. – Марта здесь не при чём.