Игра на любовь
Шрифт:
Я бы в жизни не поехала! Однако она и не меня, по большому счету, приглашала.
Когда же мы наконец вышли на нашей станции — новой знакомой, к счастью, оказалось, нужно было ехать дальше, — я сказала Антону:
— Знаешь, я больше не стану ездить на базу. У меня что-то плохо получается с лыжами.
Тоша огорчился и возразил:
— А мне кажется, у тебя отлично получается.
Мы некоторое время шли молча, а потом он заявил:
— Тогда и я не буду ездить.
— Ты же договорился с Ирой на послезавтра… — Голос у меня дрожал от холода и еле сдерживаемых слез. —
Я ругала себя за то, что спросила. Все и так было ясно, конечно, понравилась. Мне самой бы понравилась, не отнимай она у меня Антона.
А Тоша сказал:
— Не-а, не очень, какая-то задавака!
Я недоверчиво посмотрела на него:
— Правда?
Он закивал:
— Ага! Давай лучше попросим у мам, чтоб купили нам лыжи, и будем в нашем парке кататься?
Мне хотелось его расцеловать — таким хорошим он мне показался.
Антон обнял меня за плечи и, хитро сверкая глазами, сообщил:
— У меня дома есть половина шарлотки с яблоками и кассета с ужастиком. Пошли?
Первым снегом по пути в школу полюбоваться я не успела — опаздывала. Зато после уроков шла медленно-медленно и наслаждалась.
Совсем некстати из школы выбежал Петров и помчался за мной, выкрикивая на бегу мое имя. Ей-богу, парни такие смешные, когда чего-то сильно хотят. Вот и Аполлон наш местный совсем голову потерял, не стыдится выставлять себя на посмешище. Неужели влюбился? Этого еще не хватало!
— Вероника, я хочу поговорить! — выпалил парень.
Мне уже нехорошо, в горле ком, сердце неприятно сжалось, но не от радостного предвкушения, а от жалости.
Не хочу никому делать больно, я слишком много знаю о любви, чтобы с кем-то играть в нее не по правилам.
— Ну подожди же ты, — Леха схватил меня за руку.
Ощущаю себя неловко, хочется вырвать ладонь и бежать прочь, только бы не видеть взволнованную улыбку и нежную тоску в глазах.
Его чувства не настоящие, он ничего обо мне не знает, кроме одного — по какой-то причине я в него не влюблена. Аполлону все слишком легко дается, девчонки к нему слетаются как мотыльки на свет, я же досадное исключение из правил. Но он, конечно, может и не догадываться, что это не любовь, а всего лишь уязвленное самолюбие.
— Сходим куда-нибудь сегодня? — предложил Леха, не выпуская моей руки.
— Нет, прости, у меня курсы.
— А как насчет завтра?
— Не получится.
Любопытные ребята из школы глазеют на нас. Среди них несколько моих подружек. Когда я на очередной девичник притащила фотки Петрова, меня чуть ли не на руках носили. А потом Леха стал уделять мне много внимания, и подружки начали завидовать. Они хоть и стараются этого не показывать, но наши отношения стали натянутыми. Не со всеми, все-таки у меня их двенадцать штук, напряг только с самыми влюбленными в нашего Аполлона.
Я высвободила свою руку и пошла, пояснив:
— Я опаздываю.
— Мы могли бы… — начал он, я оборвала:
— Нет-нет, прости. Мне жаль.
— У тебя есть парень? — озадаченно спросил Леха, неотступно следуя за мной.
— Нет.
Петров нервно засмеялся и, заглянув мне в глаза, процитировал строки старой песни:
— «Или
Я не сдержалась, улыбнулась. Искренне. А он красивый, правда. Я была бы счастлива посмотреть на него другими глазами…
3
Группа «Руки вверх!», песня «Лучший парень».
Но, наверное, мне суждено в каждом искать то, чего никогда не найду.
— Я не принимаю отказов, — подмигнул мне Леха.
— А я редко меняю свои решения, — предупредила я.
— Мы идеальная пара! — Он остановился и самодовольно заявил: — Скоро ты это поймешь!
Я оглянулась:
— Если пойму, сообщу тебе!
Что бы он знал об идеальных парах?! Ровным счетом ничего. А я видела одну…
Глава 5
Красотка
Когда мы с Антоном окончили шестой класс, мамы в складчину купили домик в одной деревеньке, чтобы было куда вывозить нас на каникулы.
С нами по соседству жила старушка Шура Игнатьевна, а у нее огромная черная коза Манька.
Тоша катал меня на этой козе. Мне хотелось стать наездницей! Я садилась ей на спину, а он манил рогатую лопухом. Так мы развлекались, пока хозяйка не увидела и не нажаловалась нашим мамам. Они поругались-поругались да купили нам велосипеды. Мне красный, а Тошке синий.
Даже удивительно, как мы одиннадцать лет прожили без великов? Кажется, первый месяц мы вообще с них не слезали. Тетя Оля даже предложила: «А может, положите их рядом с собой в постели?»
Как-то раз мы уехали далеко-далеко, за два леса и три поля, на трассу. Машины там практически не появлялись, и весь асфальт гладкий, блестящий от солнца, принадлежал нам двоим. Так было здорово катить по пустой дороге, без усилий крутить педали, щуриться от солнца, вдыхать запах травы, цветов с полей.
Мы дурачились, давали друг другу «пять», шлепали по плечу, играя в пятнашки, обзывались всякими смешными прозвищами, кто остроумнее выдумает.
Я нагнала Тошу, потянулась, чтобы шлепнуть по плечу, но под колесом очутилась ямка, руль дернулся, я нажала на тормоза и, перелетев через руль, грохнулась на асфальт, прямо коленями. Мой вой, наверное, в Америке был слышен. Антон остановился, бросил велик и подбежал ко мне. У меня из коленок и ладоней шла кровь, содранная кожа висела как тонкие тряпочки, а из глаз градом текли слезы.
Тоша оттащил меня к обочине, посадил на траву, а сам засуетился вокруг. Он нарвал листьев подорожника, поплевал на них, затем приклеил к моим коленкам и ладоням. И все время гладил по плечу, порывался обнять, просил не плакать, пытался рассмешить, обещал, что подорожник меня мигом вылечит.
Мне стало полегче, но любое движение причиняло боль. Тоша спрятал наши велики в канаву у дороги, а сами мы выбрали на поле желтую от одуванчиков полянку и легли на траву. Антон был моей медсестрой. Он менял подорожники, каждый раз сперва обильно на них поплевав.