Игра на минном поле
Шрифт:
Александров сказал:
— Делегация переговорщиков убывает в Кабул послезавтра, в пятницу, 13 июля.
— Плохое число, — проговорил Седов, — да пятница не лучший день. У афганцев, как у всех мусульман, пятничная молитва.
— Я сказал, Валера, что 13-го числа делегация вылетит в Кабул. Встреча же с Хатимом планируется на понедельник. К ней еще подготовиться надо. И не только Хатиму, но в большей степени нам.
— Ясно. Когда мы летим?
— Задача разведывательной группе будет определена в субботу, вылет же в воскресенье. Но это уже в Кремле будет обсуждаться с генерал-полковником
— А если члены «Совета Шести» не дадут согласия на привлечение своих бойцов? — спросил Трепанов.
Ему ответил Белоногов:
— Тогда, Александр Владимирович, сформируем группу из российских офицеров и прапорщиков.
— Ну вот, пока все, — выдохнул генерал-лейтенант Александров. — Если бы вы знали, с каким чувством я ехал сюда. С чувством вины, словно я подло подставил своих друзей в угоду Службе. Но, поверьте…
Белоногов не дал договорить Александрову:
— Да, ладно, Леша, проехали. Ты ни в чем не виноват, никто на тебя зла не держит. Получу ЦУ (ценные указания) в Кремле, решение представителей «Совета Шести», начнем совместную работу. Служба есть служба, а мы все люди служивые, государевы. Делить нам нечего.
— Спасибо, Дмитрий Сергеевич.
— Не за что.
Белоногов повернулся к Седову:
— Седой! Организуй-ка нам всем кофе! Хорошего, крепкого.
— Без проблем, Дмитрий Сергеевич. А может, к кофе чего-нибудь типа бальзамчика, коньячка? Не пьянки ради, а исключительно здоровья для всеобщего примирения.
— Я тебе дам, бальзамчик или коньячок, тоже нашел посиделки.
— У вас же встреча в Кремле, пардон, забыл.
— Тебе тоже не стоит расслабляться.
— Есть не расслабляться, товарищ генерал-полковник.
Седов по внутренней связи позвонил Крылову, и через десять минут официантка Богачева принесла поднос с прекрасно приготовленным кофе.
Вскоре Александров уехал.
Белоногов позвонил в Администрацию. Звонил он из приемной. Когда вернулся в кабинет, объявил:
— Встреча мне назначена на 17.00.
— Когда я узнаю решение «Совета Шести»? — спросил Седов.
Генерал ответил:
— Оно уже известно. Представители всех стран дали согласие на совместную работу отряда «Z» и Службы внешней разведки России.
— Признаюсь, — проговорил Седов, — я не ожидал подобного единодушия. Турция и Франция вполне могли отказаться.
— Могли, но не отказались. И знаешь почему, Валера?
Седов посмотрел на Белоногова:
— Ну уж точно не из-за того, что их самих беспокоят будущие проблемы России.
— Не из-за этого. Ни Турция, ни Франция, ни остальные государства Европы не хотят одного: проникновения в свои страны через Россию и постсоветские республики огромной массы наркоты. Ну и, естественно, всплеска терроризма на своих территориях.
— Понятно, значит, я могу формировать разведывательную группу и из представителей иностранных держав.
— Да, — ответил Белоногов, — и можешь приступить к этому немедленно.
— Но Александров сказал, что формирование группы следует провести исходя из задач, которые придется ей решать, а задачи эти мы получим в субботу.
— Но прикинуть, кого возьмешь с собой, ты вполне можешь уже сейчас.
— С собой? — Седов посмотрел
— Да, Валерий Николаевич, сказанное мною именно это и означает.
— Нормально.
— Как всегда.
Белоногов поднялся, кивнул Трепанову:
— Едем в штаб, Александр Владимирович. — Он повернулся к Седову: — Не надо провожать, Валера, сегодня и завтра ты еще можешь побыть вечером с семьей, как и Бурят. С субботы же всем повышенная боевая готовность.
— Есть с субботы, 14 июля, отряду повышенная боевая готовность.
— Все вопросы переброски разведгруппы в Афганистан решит полковник Трепанов, тебе подготовить разведгруппу.
Покинули базу и Белоногов с Трепановым, а вечером в Москву на машине Седова уехали Валерий и прапорщик Николаев.
Пятница прошла без проблем. Белоногов позвонил ближе к обеду, сообщил, что делегация переговорщиков вылетела в Кабул.
А в субботу на базе вновь собрались генерал-полковник Белоногов, генерал-лейтенант СВР Александров, полковник Трепанов и командир отряда «Z» подполковник Седов.
В 10.00 началось совещание, и начал его генерал-лейтенант Александров:
— Соловьев и Домбовский благополучно прибыли в Кабул, разместились в посольстве. В пятницу, в день прибытия, наш агент Адил Надир передал Хатиму информацию о готовности российской стороны начать с ним переговоры. Хатим подтвердил встречу в понедельник в 11.00 в одном из домов окраины Кабула, гарантировав полную безопасность наших делегатов и бойцов их охраны. То, что будет сказано на первой встрече и, возможно, в дальнейшем, запишут спецы из охраны и агенты СВР. Люди Надира установят за Хатимом наблюдение. Но сам Надир уже раскрыт, следовательно, Хатиму не составит труда контролировать агентов Надира.
— Для чего тогда вообще их привлекать, — воскликнул Седов, — раз они под колпаком у Хатима?
— Они отвлекут часть охраны полевого командира, и этого уже достаточно. У нас есть зарезервированная разведывательная группа в Кабуле. О ее существовании не знает никто, кроме, естественно, отдельных офицеров СВР. Но пускать эту группу в автономное плавание нецелесообразно. Это не принесет существенных результатов, совсем другое дело применение агентов афганцев совместно с разведгруппой отряда «Z».
— С этим разберемся, Алексей Владимирович, — сказал Седов, — нам не впервой работать с афганцами. И с ними можно работать. Ребята вполне подготовленные, а главное — надежные. По крайней мере, именно с такими нам до этого приходилось иметь дело, но, как я сказал, с этим делом мы разберемся. Вы же, помнится, обещали определить задачи разведывательной группы.
— Да, конечно, — ответил Александров. Он поднялся, прошелся по кабинету. — То, что будет происходить на встречах наших делегатов и Мирзы Хатима, мы будем знать, а вот что остается за их пределами — нет. Отсюда первая задача разведгруппы отряда «Z» — полный контроль над Хатимом в части, касающейся его встреч с другими людьми, телефонных переговоров, приема гостей или собственных вояжей к кому бы то ни было. То есть контроль над всем, что будет делать Хатим вне переговоров с нашими делегатами, вплоть до его интимных дел. Тотальный контроль.