Игра на понижение
Шрифт:
– Прилетает? Где служит? Маньчжурия?
– Нет, он не военный. Космонавт, паромы к Луне водит.
– Космонавт, значит. – Глаза полковника стали жесткими. – Отпуск тебе дадут, но чтобы к началу мая был здесь как штык. На юге опять обострение, бригаду перебрасывают на Устюртский участок. Бригадных учений не будет, хорошо, если двусторонние батальонные…
Он склонил голову, прислушиваясь к неслышимому окружающим голосу в наушнике, и даже приложил к уху палец. Заторопился и, шагнув обратно к вездеходу, бросил Олегу:
– Все, технику и снаряжение на обслуживание, машины на заправку, боеприпасы сдать.
22 апреля 2074 года.
Российский союз, Московская область,
город Можайск
На веранду с едва слышным жужжанием выехал автоматический пылесос, на теплой крышке которого примостились двое котят. Объезжая ножки стола, стульев и ноги сидящих на них людей, он уткнулся в ограждающий веранду бордюрчик. Один из котят не удержался и, сделав безуспешную попытку ухватиться когтями за покрытую облупившейся зеленой краской штакетину ограды, кувыркнулся в жухлую прошлогоднюю траву, сквозь которую уже вовсю пробивалась свежая зелень. Второй решил, что это игра, и прыгнул следом.
Четверо за столом проводили его взглядами. Их разговор давно уже перешел в стадию застольного трепа, когда раскрепощенное сознание легко берется решать мировые проблемы и, что интересно, иногда достигает в этом успеха.
– Ну, Женя, – сказал один из них, пожилой мужчина с венчиком седых волос на голове. – А дальше-то ты как думаешь? Теперь ты у нас полноправный представитель уважаемой в обществе профессии – космонавт. Обучение твое закончено, звездочки обмыли… Теперь расскажи, как ты дальше жить собираешься?
– Такую большую тему, – хохотнул Олег, наполняя вином бокалы, – не следует обсуждать насухую. Ну вот, готово.
Евгений взял бокал за хрустальную ножку и на секунду задумался.
– Я не хочу, чтобы это звучало как тост, – произнес он. – Просто… Не знаю. Меня с детства тянуло в космос. Причем не в абстрактный космос, а во вполне вещественный. Своими глазами поглядеть на кольца Сатурна, побродить по астероидам…
– Ну, до Сатурна мы, положим, пока не добрались. Разве что отец твой все земные океаны превратит в луц.
Все рассмеялись. Хотя Земле вряд ли грозила участь планеты Плюк из старого фильма, превратившей свои океаны в топливо, все помнили, что квазиполимер «Лед-52», благодаря которому наконец стали более дешевыми космические рейсы и на заводе по производству которого трудился отец обеих братьев, тоже производился из морской воды.
– Ну, в луц не в луц, – ответил тот, – но стараемся как можем. Сейчас грузооборот с Луной и орбитами такой, что у нас все объемы на пять лет вперед законтрактованы.
– Это только кажется, что до Сатурна далеко, – покачал головой Евгений. – А на самом деле у нас ходят слухи, что этой осенью или следующей зимой будет сформирована комиссия по рассмотрению проекта пилотируемой экспедиции. Вроде бы как раз к Сатурну. И отряд испытателей под этот проект формировать будут. Вот в его составе я бы и хотел оказаться.
– Каким же образом?
– А я пока не знаю. Поговаривают, что состав будет таким: часть из имеющих опыт длительных экспедиций, часть из тех, у кого есть большой опыт посадок на планеты и спутники. Поэтому для меня допуск к самостоятельному пилотированию паромов так важен. Налет даст преимущество.
– Вот и она, истинная причина, – подначил брат. – Женька хочет первым пожать им клешню. Или щупальце, или что там у них есть. Понятно, что у космонавта шансов на это больше. А я поддержу, если они вдруг окажутся не такими мирными, как нам сейчас кажется. Огнем.
И первым поднес ко рту бокал. Остальным ничего не оставалось, как повторить.
– Михалыч, я твоих молодцев прямо не узнаю, – крякнул собеседник. – Женька был такой тихий застенчивый парень, прямо затворник, а туда же – рвется на астероиды. Олежка всегда был немного шебутной, но чтобы воевать с Почтальонами – такого я от него не ожидал. И на тебя вроде не похоже. Материнское влияние?
Отец пожал плечами.
– Мать? Она больше по религиозной линии. Она ребят священниками пыталась сделать, представь только. Ты просто давно не был у нас. Как профессором стал, так я тобой гордился, но мог хоть иногда вживую предъявить знакомым. А как докторскую защитил – засел в Москве и носа не кажешь.
Прозвучало это упреком.
– Так, дела, – оправдался профессор. – Я же не просто ученый, а можно сказать, человек государственный…
– Мне мать планшет запрещала, – вспомнил Евгений. – Говорила, что электронные гаджеты от дьявола. Игры компьютерные особенно. Если бы не это, я бы, наверное, удовлетворился виртуальным космосом. А так плакал, когда маленький был. Боялся, что придет ночью дьявол, а представлял его в виде попа нашего.
– Не встречаетесь? – поинтересовался профессор.
Отец сокрушенно покачал головой.
– Лидия, как постриглась, домой носа не кажет. Бегство от мира. Не одобряю я этого.
Немного помолчали. С развитием цивилизации появились и люди, стремившиеся отказаться от ее достижений. Во второй половине XXI века это чаще всего выражалось в уходе в виртуальное существование, но находились и те, кто уходил от мира и более традиционными способами. И количество таких людей росло.
– Может быть, Лида была не так уж неправа, когда детям планшеты запрещала, – задумчиво протянул профессор. – С развитием электроники человечество наверняка стало бы гигантским муравейником, погруженным в самое себя. Да, его «внутренний космос» был бы чудовищно богат. Он включал бы в себя и «петлю Цирцеи», и звезду Бетельгейзе, и самые быстрые космические корабли. Только создавал бы их не человек, а роботы на автономном обеспечении. Мы стали бы довольно жалкой цивилизацией, обреченной на уничтожение при резком изменении внешних условий. Кто знает, не являются ли именно такими иные цивилизации, о которых упоминали Почтальоны. И мы ведь в начале века уже вступили на этот скользкий путь. Единственная цивилизация, способная к развитию вовне, это та, где в психологии идивидуума отсутствует страсть к играм. Но присутствует естественный научный интерес. Быть может, Почтальоны как раз такие.