Игра на понижение
Шрифт:
Впрочем, пока им было рано беспокоиться. Президент Комиссарова была политиком прежнего поколения. «Таких сейчас не делают», как выражается молодежь. «Бравур» первой половины века и «большой стиль» пятидесятых, когда с воссозданием Российского союза пошла в рост ее политическая карьера, стали неотъемлемыми частями имиджа Комиссаровой. Умение производить впечатление лет двадцать назад было важнейшим искусством, не добившись успеха в котором подняться по карьерной лестнице было практически невозможно. Президент производила впечатление всем своим видом. От сложной высокой укладки седых волос до замысловатого фосфоресцирующего узора на
У доктора Петрова, который встречался с президентом неоднократно, даже складывалось впечатление, что этот имидж является некой аурой, незримо окутывающей собеседников президента, зачастую еще до того, как те успевали ее увидеть.
– Здравствуйте, господа, – глубоким, но чуть надтреснутым голосом произнесла президент, жестом приглашая садиться. – Доктор, я надеюсь, Матвей ознакомил вас с ситуацией?
– Да, Фиона Сергеевна, – кивнул доктор.
– Очень хорошо. Итак, Матвей, что удалось выяснить относительно этого инцидента?
Родимцев только развел в ответ руками:
– На самом деле немногое. Захватили паром четыре человека. Как проникли они на борт – мы знаем. Здесь виноваты огрехи в ооновской системе безопасности. При этом они вооружены и в процессе захвата убили одного из пассажиров. В настоящее время они контролируют все системы парома и теоретически способны превратить его в бомбу, направив на любую цель на орбите или поверхности Земли. Масса парома сейчас составляет более трех тысяч тонн. При падении на крупный город количество жертв может составить до десяти тысяч человек.
– Имеется ли возможность сбить паром, если террористы попробуют это сделать?
Шеф службы госбезопасности чуть помедлил, прежде чем ответить. Возможно, получал дополнительную информацию через имплантат.
– Наши оборонительные системы не рассчитаны на поражение целей с подобной массой. Конечно, некоторые способы есть. К примеру, если атаковать паром на снижении, повредив его теплозащиту, то он… наверное, целиком не сгорит, но район разлета обломков будет довольно значительным. Однако по выходе из плазмы на высоте порядка двадцати километров он становится почти неуязвимым. То есть сбить его в принципе можно, но вряд ли это значительно изменит его траекторию. Ну, рухнет он на окраине вместо городского центра – никому от этого не легче. Его проще разнести в пыль ядерным взрывом, чем просто сбить. Тревога объявлена, мы следим за паромом как с помощью диспетчерских служб, так и своими средствами. Если он попытается сойти с орбиты вне согласованного коридора, мы тут же это заметим.
– Какие требования выдвигают террористы?
– Требование у них одно и достаточно неожиданное. Они хотят посадки на космодроме Ал-Субайх в Аравии. Неожиданное оно потому, что террористы назвались представителями «Исраэль хай», одной из террористических группировок. В переводе с иврита: «Израиль жив». Требование чертовски нелогичное – именно Умма терпит наибольший урон от всплеска еврейского терроризма, а способ, которым эти ребята попали на борт, никак не дает нам права считать их идиотами.
– Вы хотите сказать, – медленно произнесла президент, – что их требование, возможно, является отвлекающим маневром?
– Именно так, – кивнул Родимцев. – Не исключено, что они просто тянут время. Паром был захвачен после выхода на орбиту ожидания высотой около трехсот пятидесяти километров
– Странно. Вроде бы для еврейских террористов в этих областях целей быть не должно, разве что Индонезия…
– Это лишь предположения, – пожал плечами Родимцев. – У нас нет свидетельств того, что террористы намерены превратить паром в бомбу. Я приказал поднять материалы по «Исраэль хай». Эта группировка не отличается особой активностью. За ней числится несколько покушений на должностных лиц Уммы и только. Акций сравнимого масштаба она не проводила. Кроме того, весьма солидная часть еврейских террористических групп довольно плотно опекается Службой общей разведки и другими исламскими спецслужбами и зачастую используется ими в своих интересах…
– Вот как? – президент вопросительно подняла бровь. – Позвольте, Матвей, но это же полностью меняет дело! Думаю, что террористы не могли знать о нахождении на борту парома артефакта, а если бы и знали, то не сумели бы подготовить захват так быстро. Но если допустить, что перед нами не террористический акт, а спланированная операция ваших коллег… Умма уже отреагировала на захват? Они готовы предоставить свой космодром для посадки?
– Пока у нас имеется только документ, распространяемый пресс-службой Исламской шуры. В нем говорится о готовности предоставить «Быковскому» возможность совершить там посадку. Однако официальные лица от комментариев воздерживаются.
Президент бросила взгляд на часы.
– Все равно, похвальная оперативность. И что же вы обо всем этом думаете?
– Должен заметить, что если мусульмане получили информацию об артефакте одновременно с нами, то времени на подготовку операции у них тоже не оставалось. Террористы были на борту уже во время взлета парома с Земли, а к этому времени об артефакте могли знать только на уровне комитетов ООН. Можно, конечно, предположить утечку… – развел руками Родимцев.
– Иными словами, – энергично кивнула президент, – нам надлежит установить, является ли нахождение артефакта на борту «Быковского» случайностью или целью террористов был именно он. Как вы намерены это сделать?
– Мы запросили с Кейп-Йорка персональные данные террористов, – потер лоб шеф спецслужбы. – Примерно через час они у нас будут. Пока все, что у нас есть, это голос одного из них, который связывался с Землей. Это мужчина примерно лет пятидесяти. Говорит только по-арабски, но многокомпонентный анализ того, как и что он говорит, как строит фразы, позволяет предположить, что он знает английский, иврит, русский и какой-то из романских языков. При разговоре проглатывает «каф», точнее, заменяет его на «хамзу» [21] , значит, скорее всего, египтянин. Пока это все. У нас есть огромная база образцов речи, но чтобы найти возможные совпадения, нам понадобится часов пять.
21
Каф, хамза – буквы и звуки арабского языка. Каф соответствует русскому «к», хамза – «гортанный взрыв», не имеющий аналогов в русском.