Игра на раздевание
Шрифт:
Входим в ванную, она огромная и светлая. Бежевые оттенки, золоченая фурнитура и глубокая ванна прямо в полу. Глеб садит меня на полочку раковины, кафель гладкий, но теплый, и я покорно замираю тут, затуманенными глазами следя как хозяин дома открывает воду, чтобы набрать ванну. Его мышцы ходят ходуном когда он откручивает барашек, его пальцы касаются золоченой головки, и я вспоминаю как он трахал ими меня. И тело снова прошивает дрожь. Сжимаю бедра, чувствую, как от этого становится влажно между ними. Глеб поднимается и подходит ко
– Я отпущу машину, останешься со мной до утра.
Хмурюсь.
Я даже не знала, что машина уже приехала. И что два часа, отведенные на выполнение моего задания уже прошли. И я его провалила…
– Но… – робко протестую, пытаясь найти хоть одну вескую причину уехать на той машине, что ждет у крыльца. Задание я не сделала, и мне требуется больше времени, но… Я отчего-то понимаю, что больше сегодня ночью Глеб презервативами пользоваться не будет. А оставаться с ним еще на час? Чтобы он наверняка меня оплодотворил? Смерти подобно.
– Никаких но. Я выкупаю тебя на всю ночь. Не волнуйся, деньгами не обижу.
Глава 10
На рассвете Жданов садит меня в машину и приказывает водителю отвезти, куда скажу.
Задание я проваливаю.
Наверно поэтому стоит мне оказаться в теплом салоне черного внедорожника, мой взгляд утыкается в пространство и там застывает. Машина двигается по направлению к городу. Траса мелькает отражайками на отбойниках, сырой обочиной и грязью на дороге. Декабрь нынче какой-то не зимний. Вчера жуткий холод, сегодня оттепель.
Мои невеселые мысли блуждают где-то далеко, думать о Глебе о том, что он со мной творил, не хочется. Я будто запретила это себе, стоило бросить последний взгляд на его удаляющийся особняк.
Он не поскупился. И правда щедро отплатил мне за эту ночь. Настолько щедро, что у меня появилась шальная мысль бросить все и пуститься в бега. Ста тысяч, сейчас лежащих в кармане моего пальто, хватило бы на первое время. И меня не нашли бы ни брюнетка ни Рамиль. Но бросать квартиру, бросать учениц, которые заплатили за мои уроки, я не могла. Замкнутый круг какой-то.
Сегодня вечером у меня очередная лекция, но вести ее не хочется. Что я им скажу? Мне же в глаза можно спички вставлять, настолько они слипаются. Я не спала всю ночь, а если учесть, что до этого была нервно истощена – единственное, чего сейчас хочется, лечь и уснуть прямо на заднем сиденье внедорожника, катившего по городским улицам.
– Куда едем? – басовитый голос охранника – именно так выглядел тот бугай за рулем, выдернул меня из оцепенения. Я глянула на мужчину, точнее на бритый затылок и вопросительный взгляд в зеркале заднего вида. Слишком крупный для шофера. Он не тянул на водителя, скорее на телохранителя.
– Около Парковой высадите, пожалуйста. Хочу пройтись.
Наглое вранье.
Но не стану же я называть ему свой адрес. Я же не дура.
Хотя прогуляться сейчас, когда ранним утром
Боже, опять эти предательские мысли!
Жданов был голодным. Он не давал мне даже десяти минут отдыха. Трахал, кончал. Трахал, кончал. Заставлял меня кончить. Млел от этого. Потом снова трахал и кончал сам. Я потеряла счет количеству раз и времени, которое на это ушло. И самое главное, там, в его спальне я потеряла голову. Иначе, как назвать тот факт, что я отдавалась ему без какой-либо защиты и стеснения.
И теперь я пропитана им насквозь.
Снаружи и внутри я отмечена его запахом, его силой, его мужской нетерпеливостью.
Обхватываю себя руками и понимаю, что мы почти приехали.
На улице ни души. Половина шестого утра, еще почти ночь. Но уже новый день, а я даже не ложилась.
– Здесь, пожалуйста, – обращаюсь к водиле, и он подворачивает к аптеке на углу. – Спасибо.
Закрываю дверь, понимая, что с прогулкой я очень погорячилась. Летние туфельки на шпильке не лучшая обувь для прогулок по слякоти декабря. Но мой дом за этой аптекой, так что мне можно сказать повезло.
Прохожу к дверям, над которыми гордо красуется красный крест, и дергаю. Те не поддаются.
Я хмурюсь и перевожу взгляд на вывеску по ту сторону стеклянной двери.
«Ревизия»
Потупляю взор, понимая, что утро явно не задается.
Разворачиваюсь и плетусь домой, стараясь не паниковать раньше времени.
Я где-то читала, что предохраняться после свершившегося соития можно и оральными контрацептивами, но там довольно витиеватая схема, и проще купить экстренную контрацепцию.
Но аптека закрыта – услужливо подсказал внутренний голос, и я поморщилась.
После курсов заеду и куплю препарат в другой.
И в конце концов, многие люди годами не могут зачать, и возможно я отношусь как раз к таким, и все обойдется.
А то бесчисленное количество раз за ночь просто баловство – внутренний голос снова не дремлет, сволочь.
К подъезду подхожу быстро. Оглядываюсь, убеждаясь, что за мной никто не следит, и проскальзываю внутрь, чувствуя как замерзшие, не смотря на оттепель, ноги, начинает ломить.
Все-таки зря я вырядилась так. Жданов был таким голодным, что сорвал бы с меня даже монашеские одеянья, если понадобилось бы. Не говоря уже о платье и чулках, которые сработали как красная тряпка для быка. Огромного голодного быка…
Снова эта дрожь по ребрам, медленно уходящая в низ живота.
Игнорирую ее и открываю дверь квартиры. Вхожу.
Медленно вышагиваю из лодочек и стягиваю пальто. Бросаю прямо на порог, поднимать нет сил и желания. Кажется, что меня накрыло каким-то сильно действующим препаратом. Квартира вроде бы родная, но я будто смотрю на нее другими глазами. Чужими. Эти стены… комнаты…