Игра на выживание
Шрифт:
Рамон опустился в кресло и закрыл лицо руками.
– Я с ней заговорил, - глухо пробормотал он.
– И что, вы тут же стали её любовником?
– Да, - ответил Рамон, хотя Теодор знал, что это было не так. Они были знакомы уже несколько месяцев, прежде, чем Рамон стал её любовником.
– Рамон, вы давали ей деньги? Ну, за то, что спали с ней?
– Нет, - сердито буркнул Рамон, не убирая ладоней от лица.
– Тогда, сеньор Шибельхут, вопрос к вам. А вы давали ей деньги? спросил Саусас.
– Я дарил ей подарки. Много подарков. Но денег никогда не давал.
– А каким образом вы с ней познакомились?
–
– Он хорошо помнил, как это было. Вот Лелия сидит на каменной скамье в тени раскидистых деревьев. Она делает зарисовки, то и дело сосредоточенно поглядывая перед собой, и на губах её играет улыбка, которая могла быть с равным успехом обращена и к лихому всаднику на горячем коне, и крестьянину в сандалиях, и бродячей собаке. Теодор тогда ещё сказал: "Сегодня замечательная погода. Как раз для набросков." Самая банальная фраза, обыкновенный повод для знакомства, и тем не менее он бережно сохранил в памяти каждую фразу.
– А потом?
– допытывался Саусас.
– А потом я познакомился с ней поближе, - ответил Теодоре.
И снова дурацкие ухмылки и смешки.
Раздался стук в дверь.
– Сеньор Шибельхут, а вы не предлагали ей выйти за вас замуж?
– Нет.
– Он не верит в брак, - вставил свое слово Рамон.
– Рамон, а вы когда-либо просили её выйти замуж за вас?
– спросил у него Саусас.
– Нет, - отрезал Рамон.
А вот это была уже откровенная ложь, и Теодор знал об этом. Рамон просил её об этом много раз. Но, возможно, ложь, в конце концов, и приведет их к истине.
– Отчего же нет?
– не унимался Саусас.
– Потому что у меня нет денег, чтобы содержать её.
– Сказав это, Рамон гордо вскинул голову и с достоинством улыбнулся.
В дверь снова постучали, и вежливый женский голос попросил: "Откройте, пожалуйста." Но никто даже не посмотрел в ту сторону. Теодор вспомнил, что Рамон просил Лелию стать его женой уже в скором времени после того, как он, Теодор, познакомился с ней. И, возможно, это было уже далеко не первое предложение с его стороны. Неужели и этим вечером, перед самым его приездом Рамон снова просил её о том же, а Лелия ему отказала. Хотя вряд ли Рамон стал бы намеренно планировать все заранее с тем рассчетом, чтобы он, Теодор, оказался бы застигнут врасплох на месте преступления. Нет, Рамон действовал импульсивно. Но этим вечером он мог разозлиться оттого, что она ответила ему отказом.
– Сеньор Шибельхут, как по-вашему, Рамон хотел жениться на ней? спросил Саусас.
– Все дело было в Лелии. Она не хотела замуж.
Саусас подошел к двери и осторожно приоткрыл её. Послышались визгливые, перебивающие друг друга женские голоса. Он поспешно захлопнул дверь и привалился к ней спиной.
– Сеньор Шибельхут, а кроме вас у неё ещё много было друзей-мужчин?
В голове у Теодора мелькнула мысль, что Саусас просто хочет представить её обыкновенной шлюхой. Видимо, эта тема была ему близка и понятна.
– У неё было много друзей. По большей части среди людей искусства... они были художниками, как и она сама.
– А с кем из них она спала?
– Ни с кем. Этого не было.
– Кто из них мог часто бывать здесь? А возможно, был и влюблен в нее?
Теодор вспомнил было об одном молодом и настырном художнике из Пуэбла. Но тот давно уже потерял надежду и оставил все попытки.
– Других мужчин у неё не было, - медленно проговорил Рамон.
– Мы были её друзьями, Теодор и я. А все прочие были просто...
– Знакомыми, - подсказал один из детективов, и все, кроме Саусаса и Теодора, опять покатились со смеху.
– Тогда как насчет бывших любовников? Ведь вы двое, наверное, были у неё не первыми, не так ли?
– Саусас испытующе глядел на Рамона.
Тягостное молчание затягивалось, и тогда Теодор сказал:
– Лично я никогда не был знаком ни с кем из её бывших любовников.
– Но, может быть, вам известны имена кого-либо из них?
– Лишь одного. Его звали Кристобаль Вагнер. Она говорила, что теперь он живет в Калифорнии.
Рамон закрыл лицо руками. Вероятно, Кристобаль был первым любовником Лелии, и вне всякого сомнения, он сыграл важную роль в её жизни. Она даже как-то раз поведала Теодору - и, наверное, Рамону тоже - о том, что это был единственный мужчина в её жизни, за которого ей хотелось выйти замуж. Лелия редко упоминала его имя в разговоре, но всякий раз Теодор ловил себя на мысли, что ревнует её к этому неведомому сопернику. Вне всякого сомнения, то же самое творилось и с Рамоном. Лелии было двадцать лет, когда судьба свела её с Кристобалем. Когда они расстались, ей было двадцать три. Теодор отвечал на вопросы Саусаса о нем, стараясь не упустить из виду ничего из того, что ему было известно. Теперь ему, наверное, уже сорок; он был архитектором; семь лет тому назад уехал в Северную Америку и обосновался в Калифорнии. Насколько Теодору было известно, в Мексику за все это время он так ни разу и не возвращался, а писемь Лелия ему не писала. По той простой причине, что он теперь женат, и у него уже есть дети. О других её бывших любовниках в Мексике Теодору ничего известно не было, но Саусас не унимался, в очередной раз призывая его "напрясь память".
– Она же была художником!
– вдруг выкрикнул Рамон.
– Вот её работа! Глядите!
– Он взмахнул рукой, широким жестом обводя комнату.
Не переставая ухмыляться, мужчины начали озираться по сторонам, придирчиво поглядывая на развешанные по стенам рисунки.
– Она была ничем не хуже вот его!
– Рамон агрессивно кивнул на Теодора.
– А может быть, даже лучще!
В дверь громко постучали. Саусас медленно подошел к двери и открыл её.
– Я тетя сеньориты Бальестерос, - сказал женский голос.
Теодор тут же бросился ей навстречу.
– Тетушка Хосефина, - пробормотал он, обнимая её и целуя в щеку.
Тетушка Хосефина, женщина лет пятидесяти с блестящим пучком черных волос, заколотых на затылке при помощи серебряного гребня, и легким налетом фиолетовых теней на веках, позволила себе на мгновение коснуться щекой плеча Теодора. Затем она подняла голову и обратилась к Саусасу:
– Скажите, где она?
– В спальне, - ответил Саусас.
Теодор пошел вместе с ней, поддерживая её под руку. Он мог бы взять под руку и Игнасию, её дочь, которой совсем недавно исполнилось двадцать три года, но коридор был слишком узок для того, чтобы они могли все вместе пройти по нему. Игнасия шла следом, а вместе с ней и те трое или четверо мужчин, что проскользнули в квартиру вместе с Хосефиной. Теодор узнал лишь одного из них - хозяина местного магазинчика, с которым Лелия иногда здоровалась, проходя мимо дверей его заведения.