Игра на выживание
Шрифт:
"Ну что стоило положить туда мои джинсы?
– подумала с грустью Мирослава, критически осмотрев всю одежду, вынутую из папиной сумки.
– Между прочим, девочки тоже джинсы носят!"
Дом, в котором поселились брат с сестрой, принадлежал пожилой паре, у которой часто гостили две внучки-погодки, о чём свидетельствовали фотографии на стенах в коридоре и гостиной. Соответственно, вся одежда в шкафах делилась строго на две категории - старомодная и практичная, которую носят только пенсионеры, и всякие платьица, кофточки, рейтузы, гольфы и толстые шерстяные носки для девочек дошкольного возраста.
Вспомнив о вполне себе молодёжной кепке, которая оказалась ей практически впору, Мирослава несколько оживилась и решила, что на шкафах свет клином не сошёлся и нужно внимательно посмотреть, где ещё в доме может оказаться какая-нибудь
Заинтересовавшись находкой, Мирослава достала комбинезон и удивилась насколько он лёгкий. Затем, повертев в вытянутых руках и приложив к себе, уже хотела повесить обратно, так как рост был явно великоват. Но потом, критически осмотрев, снова приложила к себе, теперь уже по линии талии. Главным достоинством такого рода одежды был не сам внешний вид, а возможность его подгонки под любой размер - длина лямок очень просто регулировалась на металлических застёжках, а штанины снизу можно загнуть или даже отстричь ножницами. Главное, что комбинезон был лишь немного великоват в поясе, но девочка уже прикидывала в уме как решить эту проблему. Во всяком случае, она знала о существовании множества простых способов, как понравившуюся вещь адаптировать под свой рост и размер.
Пребывая как раз в том возрасте, когда за один сезон можно вырасти практически из всех своих вещей, Мирослава уже привыкла к тому, что одежда для неё покупалась с небольшим запасом "на вырост". К тому же, мамины подруги часто отдавали ей вещи своих дочерей, которые так же быстро росли, не успевая их износить. Если вещь оказывалась чуть великоватой, она отлёживалась в шкафу до тех пор, пока не станет впору, но некоторые из них были настолько стильными и модными прямо сейчас, что хотелось их сразу натянуть на себя, чтобы похвастать перед подругами. Это оказалось отличной питательной средой для овладения навыками обращения с ниткой и иголкой, когда небольшой едва заметный шов или перешитая пуговица творили настоящее чудо - платье, блузка или юбка садились по фигуре будто влитые. С более сложными вещами, такими как куртка или брюки, справиться было намного труднее, но в такие моменты на помощь приходила мама, владеющая этим ремеслом в совершенстве.
Задача упрощалась тем, что любой комбинезон изначально являлся спецодеждой, поэтому от него требовались лишь удобство и прочность, а вовсе не стиль, поэтому перешивка нескольких пуговиц легко справлялась с проблемой. Во всяком случае, до момента, когда они с братом не посетят какой-нибудь большой магазин, где обязательно найдётся что-то более подходящее.
С одеждой для Марека ситуация обстояла несколько иначе. Будучи очень активным мальчиком, он успевал износить и испортить вещь задолго до того, как вырастал из неё, поэтому покупать для него что-то "на вырост" не имело никакого смысла. Мирослава вспомнила случай, когда её брат менее чем за две недели умудрился испортить сразу трое брюк, одни из которых являлись элементом школьной формы, а значит, имели особую ценность. Совершенно неожиданным образом практически одновременно на всех штанах появились огромные дыры, о происхождение которых даже сам Марек не имел ни малейшего представления. Он расстроился ничуть не меньше родителей, совершенно не понимая, как такое могло произойти.
Загадку решил папа, устроив настоящий допрос сыну и выяснивший, что новые игрушки, появившиеся в комнате Марека - тяжёлый пистолет, полицейский жетон и различные ножи из свинца - новое увлечение ребят из двора, уже две недели занимавшихся переплавкой старых аккумуляторов под железнодорожным мостом.
Четырёхэтажный многоквартирный дом, в котором проживала семья, находился на южной окраине Люблина, неподалёку от большого парка. Маме этот район нравился как раз из-за близости к природе, поэтому все разговоры папы о переезде ближе к центру города она пресекала на корню. По крайней мере, до момента, пока дети не окончат школу, к которой привыкли.
Наказание Марека стало для его сестры настоящим проклятьем. Пока он вечерами пропадал во дворе с друзьями, Мирослава могла заниматься чем угодно - уроками, разговорами с подругами по телефону, смотреть телевизор или просто бездельничать. Целую неделю запрета вечерних гулянок для своего брата девочка едва пережила, будто бы не Марек был наказан, а она сама. Мама с папой на это время полностью "выключили звук" для усиления воспитательного эффекта, создав для своего сына совершенно невыносимые условия. Мальчик откровенно страдал от невозможности хоть как-то утилизировать свою неуёмную жизненную энергию, и постоянно предлагал сестре поиграть с ним во что-нибудь, почитать вместе книгу, помочь по хозяйству, только бы чем-то заняться. Мирослава совершенно не понимала, почему она должна страдать за прегрешения своего брата, но уговоры родителей "немного потерпеть" возымели действие. В комнату сестры Марек никогда не входил без разрешения, но и она не могла сидеть там до бесконечности. Выходя на кухню, ванную или в туалет, Мирослава постоянно запиналась о раздавленного горем брата. С тех пор фразу о том, что "тюремщик и арестант оба сидят в тюрьме, только по разную сторону решётки" ей уже не нужно было переводить на польский. Теперь она отлично понимала, что это такое.
Глядя на сваленные в кучу вещи, девочка ещё долго могла предаваться воспоминаниям, но в этот момент она услышала голос Марека, доносящийся снаружи:
– Вода нагрелась, можно мыться!
Неторопливо сложив в огромный пакет свежее бельё, одежду для себя и брата, мыло-мочалки-губки-шампуни, а также два больших полотенца, она вышла из дома и увидела чумазого мальчика, глядящего на неё с неодобрением:
– Ну сколько тебя ждать?!
– сказал он недовольным тоном.
– Чем столько времени можно заниматься?
– Какой ты грязный! И грозный!
– улыбнулась сестра, показывая ему большой пакет: - Чистые вещи искала!
– Пошли быстрее, - улыбнулся брат, - там уже столько пара, что скоро вообще ничего не будет видно!
Войдя в предбанник, девочка открыла большую дверь и сразу закрыла - оттуда на неё пахнуло тёплым влажным воздухом, и облако пара сразу поднялось к холодному потолку, образуя на нём маленькие капельки воды.
– Сначала ты, - сказала она брату, - а потом я.
Марек стащил с себя испачканные шорты, затем бежевую футболку с синим мотоциклом на груди, заляпанным тут и там следами от грязных рук, снял трусы и быстро юркнул за дверь, не давая пару снова заполнить предбанник. Девочка тоже разделась, аккуратно повесив платье на вешалку. Трусы и лифчик она снимать не стала, решив, что сделает это позже. Так же быстро войдя через дверь, она оказалась в настоящей деревенской бане, где положено стучать берёзовыми вениками по спине и другим частям тела человека, лежащего на широкой лавке. Марек стоял у печки, и зачерпывая железным ковшом холодную воду из ведра, стоящего рядом, небольшими порциями подливал её в глубокий эмалированный бак, занявший место на табуретке под краном. Периодически трогая воду рукой, он подливал ещё немного и снова проверял температуру.
Мирослава невольно улыбнулась, увидев, насколько руки и ноги Марека отличаются по цвету от всего остального. Возможно, это вовсе не грязь, а обычный загар, но руки чуть выше локтя и ноги до щиколоток были тёмными, всё остальное заметно светлее, а попа вообще белоснежная.
"Вот когда отмою его, - подумала девочка, улыбаясь, - тогда и узнаю, грязь это или загар?"
Марек обернулся, и громко сказал:
– Слава, помоги его поставить на пол!
Подойдя ближе, девочка ухватилась за гладкую ручку и вдвоём они потащили бак с тёплой водой поближе к корыту.