Игра на выживание
Шрифт:
– Пан главнокомандующий, - подала голос девушка, - разрешите обратиться?
Адам посмотрел на неё с улыбкой:
– Я вас слушаю, пани доктор.
– Разведчику Мареку перед выполнением ответственного задания требуется плотно перекусить!
Посмотрев на мальчика, Адам поинтересовался:
– Что скажешь?
– Ага! И потом сразу к компьютеру!
Наблюдавшая за всем этим спектаклем Мирослава вдруг почувствовала себя лишней. Она негромко поинтересовалась:
– Вы про меня, случайно, не забыли?
– Прости, подруга!
– улыбнулась Элина.
– Предлагаю тебе должность главного адъютанта по особо важным поручениям. Возражения есть?
Девочка пожала плечами:
–
– Для начала - съесть всё, что находится в тарелке!
– Хорошо...
– сказала девочка, с ненавистью взглянув на огромную индюшачью ногу, лежащую прямо перед её носом.
* * *
Больно ударившись локтем о бетонный пол, Андраш вертел головой, пытаясь понять - он ослеп, или в помещении попросту темно. Обнаружив пару неярких полосок, проникающих снаружи сквозь узкие щели в массивных складских воротах, он расслабился - со зрением полный порядок. Оставалось лишь сообразить, что произошло за те несколько секунд с момента, как он схватил нарушителя и повалил на пол. Вовремя вспомнив о фонарике, взятом как раз перед тем, как отправиться на встречу с Ёжефом, Андраш сунул руку в карман куртки, и уже через пару секунд перед ним возникло светлое пятно, выхватившее из темноты ребристый бок контейнера с надписью "Balance Service". Яркий луч медленно двинулся в противоположном направлении, пока не осветил фигуру сидящего на полу человека в кожаном комбинезоне, на расстоянии вытянутой руки от которого лежал чёрный мотоциклетный шлем.
Встав на ноги, и подойдя ближе, Андраш продолжал светить в лицо незнакомцу, отчего тот, прикрыв глаза ладонью, негромко произнёс:
– Блендн...
Подумав, что нарушитель назвал своё имя, свободной рукой Андраш достал из другого кармана наручники, и вытянув перед собой так, чтобы они попали в свет фонаря, скомандовал:
– Руки вперёд, Брендон! И не советую сопротивляться!
Продолжая закрывать лицо ладонью, человек негромко ответил:
– Ферштейе нихт...
– Так ты ещё и немец, - сообразил Андраш, и добавил: - Ду шпрахе...
– дойч - закончил фразу нарушитель, и утвердительно кивнул.
Теперь, когда он смог, наконец, внимательно рассмотреть лицо незнакомца, желание немедленно застегнуть на его запястьях металлические браслеты как-то улетучилось само собой. На бетонном полу сидел молодой парень, вероятно, вдвое моложе Андраша, что стало полной неожиданностью. Ещё минуту назад он ожидал увидеть перед собой кого угодно - безжалостного агента вражеской разведки, закоренелого уголовника, наркоторговца с татуировками по всему телу, атлета-разрядника, даже инопланетянина "нос трубочкой уши дудочкой" с полной пастью крючковатых зубов, но вовсе не молодого человека с интеллигентной внешностью.
Работа в полицейском управлении Будапешта обязывала к знанию языков. И если на английском Андраш общался лишь ограниченным набором заученных фраз, с трудом подбирая нужные слова, не входящие в "джентльменский" набор, необходимый для исполнения стандартных процедур, то по-немецки он разговаривал почти как на "аньо нельв" - венгерском, за что его регулярно хвалила Клара - женщина строгая, и не склонная к лести.
Близость к Австрии, с которой Венгрию многое связывало исторически, сказалось далеко не в последнюю очередь. Плюс к тому - усердное изучение немецкого в школе, в отличие от русского, которым венгерских школьников мучили с упорством, достойным лучшего применения. Правда, без каких-то явных успехов, поскольку все прекрасно понимали - это политически мотивированная формальность. Поступать после школы в технический ВУЗ, где знание русского являлось суровой необходимостью, Андраш не планировал, поэтому словарный запас из двух десятков слов и пары заученных наизусть фраз он считал достаточным для себя уровнем владения языком, начисто лишённым
Пожалуй, главным фактором, позволявшим Андрашу свободно говорить на немецком, стала дружба с соседями, жившими в квартире напротив - пожилой парой восточных немцев, переехавших из Дрездена в Будапешт сразу после войны. До выхода на пенсию Клара работала преподавателем немецкого языка в школе неподалёку, и знала венгерский в совершенстве, в отличие от технаря Эрвина, словарный запас которого ограничивался вежливыми выражениями, десятком основных глаголов в инфинитиве, счётом до ста и перечислением дней недели в произвольном порядке.
Немецкий в Венгрии всегда был основным языком межнационального общения, чем Эрвин совершенно беззастенчиво пользовался, находя себе собеседников буквально на каждом шагу. Клара нередко сетовала, что её муж способен разговорить даже фонарный столб, и это утверждение Андрашу вовсе не казалось слишком большим преувеличением.
В те вечера, когда Анна с Кларой щебетали на кухне по поводу очередного кулинарного рецепта, они с Эрвином обсуждали важнейшие проблемы войны и мира, борьбы с социальным неравенством, скорую кончину мирового империализма и торжество гуманизма, которое вот-вот наступит на всей планете, нужно только ещё немного подождать. В те моменты, когда Эрвин особенно увлекался, вставляемое тут и там "шайсе" в его устах вовсе не звучало ругательством - скорее, необходимой связкой для слов, создающей эмоциональную окраску, придающую особую значимость утверждениям, зачастую довольно спорным.
В достаточной мере адаптировавшись к скудному лунному свету, проникающему сквозь щели внутрь складского помещения, Андраш положил включенный фонарик на бетонный пол, и теперь уже по-немецки поинтересовался:
– И что мне с тобой делать, Брендон?
– Меня зовут Ральф, - ответил молодой человек, глядя исподлобья на собеседника.
– Допрос ещё даже не начался, а ты уже путаешься в показаниях!
– усмехнулся Андраш.
– Уж определись как-нибудь!
– О чём вы вообще говорите?
– недовольным тоном спросил Брендон, почему-то вдруг оказавшийся Ральфом.
– Вы кто такой?
– Старший лейтенант полиции Андраш Чарди! Именно поэтому хорошенько подумай, прежде чем снова открыть рот! Так понятнее?!
Сказав это, он задумался, как следует поступить дальше - продолжить допрос подозреваемого в полусумраке склада или сначала дождаться прихода Ёжи-бачи, чтобы вместе с ним составить план дальнейших действий. Из задумчивого состояния его вывел голос незнакомца:
– Зачем вы на меня напали?
– А ты сам не догадываешься?
– вновь усмехнулся Андраш, удивляясь упрямству "нарушителя", не желающего признать очевидного факта своего задержания на месте преступления.
– Нет, - коротко ответил юноша.
– Издеваешься?!
За свою долгую карьеру в полиции Андраш повидал всякое, но эта ситуация коренным образом отличалась от всего того, с чем доводилось иметь дело в повседневной практике. Парень действительно не понимает, в чём его обвиняют. Либо играет роль "невинной овечки", совершенно случайно угодившей в волчье логово. Притом, делает это настолько убедительно, что ему хочется верить.
– Хорошо, - примирительным тоном произнёс мужчина, - сейчас придёт Ёжеф, и ты нам спокойно расскажешь, зачем проник на склад и что нёс в чемодане. Договорились?