Игра на выживание
Шрифт:
– Господин, мне нужно видеть человека, который отдает приказы. В противном случае, я могу их игнорировать.
– Ты не имеешь права!..
– Имею.
Тишина.
Минута…
Другая…
Найденов высунулся из-за камня, когда Рикс уже было решил, что Серега так и не осмелится выглянуть из своего укрытия.
– Ну, что теперь?
– Теперь мы можем поговорить.
– Трое хутудов остались.
– Да.
– Чего они ждут?
– Не знаю. Спроси у них сам, господин.
Найденов скривил презрительную гримасу.
– Я
Рикс покосился на хутудов – никакой реакции на оскорбление. Или они не знают, кто такие обезьяны?
– Они слышат тебя, господин.
– Пусть слышат!.. Плевать!
– Ты позволишь задать тебе вопрос, господин?
– Какой еще вопрос?
– Что ты собираешься делать, когда получишь то, что хочешь?
– Ты уже спрашивал.
– Нет, я спрашивал, куда ты собираешься пойти.
– Это одно и то же.
– Разве? По-моему, нет.
– Я буду жить один.
– Это не просто.
– Ничего, я привык…
Часы тикали, отсчитывая минуты.
Медленно. Очень медленно.
Они обсудили сначала вопрос одиночества. Затем перешли к теме сильной личности. Спустя какое-то время добрались до совершенно бредовой идеи сверхчеловека.
Рикс тянул бессмысленный разговор, в котором не должно было возникнуть паузы. Пауза отмечает прохождение определенного этапа в беседе, после которого нужно немного встряхнуться, сделать глоток воды, глянуть по сторонам…
– Кем были твои родители? – спросил Рикс.
– А что?
– Мне просто интересно.
– Я не знаю своих родителей.
– Извини…
– Не за что извиняться. С ними все в порядке. Со мной – тем более… Они бросили меня, когда мне было два года… Отдали на воспитание бабушке и бездетной тетке.
– С ними ты прилетел на Деллу?
– С теткой и ее мужем… Он стоматолог.
– Хорошая профессия.
– Если нравится ковыряться в чужих ртах.
– А что тебе нравится?
Пауза.
– В каком смысле?
– В самом широком. Чем тебе интересно заниматься, на что тебе нравится смотреть?.. О чем ты мечтаешь?
– Только идиоты живут мечтами!
– Прости, я не хотел тебя обидеть…
– Я живу сегодняшним днем, воспринимая мир таким, какой он есть. Если мне что-то надо – я не мечтаю об этом, а думаю, как добиться желаемого.
– Ты всегда претендовал на роль лидера?
– Я всегда был лидером.
– Прости, Сергей…
– Господин!
– Да, господин. Но, мне кажется, что лидер – это тот, за кем идут люди.
Найденов, видно, увлекшись беседой, еще больше высунулся из-за камня. Теперь была видна не только его голова, но и правое плечо. Кисть левой руки Сергей положил сверху на камень.
Рикс намеренно отключил зум-объективы – он не хотел видеть лицо Найденова. Потому что легко мог его себе представить. И ему совсем не нравилось то, что рисовало воображение.
– Лидер тот, кто заставляет толпу двигаться в выбранном им направлении. При этом ему дозволено использовать любые средства.
– Дозволено?
– Кончай, Рикс, – усмехнулся Найденов. – Кому нужна эта словесная казуистика?
– И все же?..
– Ну, скажем так, он сам себе может это позволить.
– То есть лидеру дозволено то, что не дозволено другим?
– Именно так.
– Значит, если я решу, что я лидер…
– Ты робот, Рикс.
– Я говорю абстрактно. Из твоих слов вытекает, что любой человек, решивший, что он лидер, может делать все, что заблагорассудится?
– Ты снова пытаешься играть словами.
– Нет. Я пытаюсь понять.
– Что именно?
– Существуют ли для лидера пределы дозволенного?
– Нет!
– И ты тоже не чувствуешь никаких барьеров?
– Я их ломаю, едва ощутив.
– И чего ты хочешь добиться… господин?
– Тебе этого не понять.
– Я постараюсь.
– Ты робот, Рикс! Как ни старайся, ты все равно будешь мыслить лишь теми категориями, что вложили в твою память создатели. А они исходили из главной задачи – робот должен повиноваться. Четко и беспрекословно. Это значит, что у робота не должно быть личности. Достигается это очень просто – парой-тройкой простеньких программок, которые блокируют возникающие в позитронном мозге робота нежелательные логические цепи… – Периферийное зрение Рикса засекло едва приметное движение на гребне скалы, чуть левее того места, где находился выступ. Колшан сначала осторожно посмотрел вниз. Оценив ситуацию, он развернулся и начал медленно спускаться. – …Понимаешь, в чем тут дело, Рикс. Ты, по сути, даже не думаешь сам, а лишь воспроизводишь мыслительные процессы, которые сочли допустимыми для соответствующего типа роботов робопсихологи.
– Да, конечно, – несколько рассеянно отозвался Рикс.
Он наблюдал за Колшаном, которому каким-то чудом – иначе просто быть не могло – удавалось удерживаться на ровной отвесной стене. Трещины и выступы, которые он использовал как опоры для рук и ног, были настолько малы, почти незаметны, что любое неверное движение могло стоить хутуду жизни. А даже крошечный камешек, сорвавшийся вниз, непременно бы заставил Найденова поднять голову.
– О, кажется, готова еда! – Рикс помахал поднятой рукой. – Давай скорее, Кира, мы уже заждались!
Глядя на идущую по тропинке девушку, робот сориентировал перферийное зрение на устроившихся в теньке хутудов. Он боялся, что, наблюдая за Колшаном, хутуды невольно выдадут его. Но нет, хутуды сидели, опустив головы, и негромко переговаривались, как будто вокруг не происходило ничего интересного и им было невыносимо скучно.
– Не смотри наверх, – Рикс забрал из рук Киры большую плетеную корзинку и заглянул под салфетку. В корзине лежал зачерствевший круг серого хлеба и вяленая нога жирика. – Все, как ты просил, господин! Только что выловленная рыба, зажаренная на углях, с травами, свежеиспеченные лепешки и яйца. Ах, как жаль, что я не могу почувствовать этот дивный аромат! Кинь вниз веревку, господин! Я привяжу к ней корзину!