Игра на жизнь, или Попаданка вне игры
Шрифт:
Вернувшись в зал, я сосредоточилась на шкатулке. Увы, она не поддалась на мои попытки подковырнуть ее тонкую крышечку, а ключ cap Таррек не оставил. Да и отверстия для ключа не было видно. Покосившись на черневший в уголке чеер-шар, я вытащила шпильку из волос, попыталась подковырнуть крышку шкатулки. Бесполезно.
«И что мне делать со шкатулкой? Как ее открыть, Паноптес-Аркус?»
Камень молчал как обморочный. Обиделся, что к столу не пригласили?
Ох! Он же просил его протереть!
Вынув кружевной платок
«Разве можно задушить духа, любитель парадоксов?»
«Еще как можно! То есть нельзя… Тьфу ты, я с тобой совсем запутался. От меня разит, как от розового куста! Какая гадость! А чистая вода в мире закончилась?»
«Не ворчи, привереда. Сейчас протру чистой водой».
И правда, разлившийся в воздухе насыщенный, густой запах роз и меня может довести до головной боли.
«Этот позор уже так просто не протереть. Лучше искупать! — Капризный Аркус выдвинул новое условие. — Купаться! Я сто лет не купался!»
Тащить эту каменюку в ванную? Потакать капризам? Ну уж нет!
«Иначе помогать не стану, разбирайся сама со шкатулкой и посланием!» — заявил шантажист.
Папа учил меня никогда не поддаваться шантажистам. Ни при каких условиях. Потому я закрылась плотными ментальными щитами, молча взяла свежий платок, смочила его из кувшина для умывания чистой водой и снова протерла чеер-шар. Тщательно, но так, как простой каменный мяч, без всякого почтения.
Закончив, я вернулась к столу и занялась неприступной серебряной твердыней. Покрутила шкатулку. Потрясла. Внутри что-то глухо стукнуло. Еще один чеер? Как же до тебя добраться?
Я погладила пальцем искусную гравировку, украшавшую крышку — нахохлившегося ворона, сидевшего на рукояти воткнутого в камень меча. Неожиданно ворон расправил крылья и, повернув голову, цапнул меня клювом за палец до крови.
«А если шкатулка отравлена?» — мелькнула паническая мысль.
Страх снес мои внутренние щиты, и я услышала вопль Аркуса: «Дура-баба! Кольцо приложи! Да к ранке прикладывай, а то окочуришься тут, а я опять молчи сто лет, не с кем поговорить будет в этом трясогузкином гнезде!»
Значит, и правда шкатулка отравлена! Я не могла пошевелиться, отстраненно, словно издалека, наблюдая, как цепенеет тело, как равнодушие охватывает мою душу, как сорвавшиеся капли крови растекаются по желобкам гравировки, и рисунок вспыхивает ярким алым огнем. Чувствовала, как в глазах темнеет и все подергивается черной дымкой, в которой мелькают огромные невидимые крылья пришедших по мою душу стражей, и слышится сначала тихий шелест, а потом оглушительный, нарастающий лавиной тронувшихся с места горных снегов.
«Кольцо с Оком Истины! Приложи к ране!» — взорвался в голове крик Аркуса.
Я вскрикнула, стряхивая оцепенение.
«Ни при каких обстоятельствах не снимай мое кольцо», — снова вспомнила я предупреждение Дэйтара.
Снимать и не требовалось. Камень сам изгонял из меня отраву.
«Все хорошо, Паноптес-Аркус, — мысленно успокоила я духа. — Видишь? Я же таинэ, мне не нужно прикладывать камень, чтобы вытянуть яд».
«Просто было бы быстрее, неосторожная леди Кьорвей», — пробормотал дух.
И я странным образом почувствовала его облегчение и радость, что все обошлось. Наверное, потому, что я и сама была счастлива. Правда, меня накрыла запоздалая волна озноба и прошиб холодный пот.
Почему Таррек не предупредил о ловушке? Не знал? Или…
Тем временем крышечка перестала светиться и открылась с тихим щелчком.
Внутри на шелковой подушечке лежала подвеска, парная к моему колечку — серебряный ворон с чеером в когтях.
«Покажи мне! — потребовал Аркус. Я вынула подвеску и продемонстрировала чеер-шару. Дух одобрил: — Будь осторожна, клюв у него тоже отравлен. Но он твоей крови уже попробовал и признал хозяйку, больше не цапнет. А вот кому другому не поздоровится. В случае опасности — дополнительный защитник. Ценит тебя твой таир. Бережет. Хвалю. Теперь прицепи вороненка куда-нибудь. Чем ближе к голове, тем лучше: меньше помех для связи и меньше вероятность случайно потерять».
Легко сказать — прицепи. Как? Ох уж эти мужчины! Разве додумаются они, что к подвеске нужна цепочка? Вот куда мне цеплять чеер? Он же испортит любой бриллиантовый гарнитур! И для того чтобы приделать ворона к серьге, мне нужны ювелирные щипчики, дабы отогнуть кольцо крепления.
«Ну что тут думать? — не выдержал Аркус. — Поднеси его к любой своей безделушке, он сам найдет, как зацепиться. И отцепится, едва ты прослушаешь послание».
Ладно, Дэйтар. И прочие мужчины. Беру свои слова обратно.
«Леди Кьорвей, — вдруг забеспокоился дух. — Ты ведь не перестанешь со мной разговаривать после того, как я обучу тебя слушать чееры?»
Я подавила Тиррино желание повредничать в отместку.
«Конечно, не перестану, Аркус».
«Паноптес-Аркус, — напомнил дух, — у нас секретный канал, его никто не услышит».
«Паноптес-Аркус». — Мне ведь что, мне не жалко.
Подойдя к зеркалу, я поднесла подвеску к алмазной серьге в правом ухе. Ворон охотно уцепился клювом за камушек и повис.
«Что теперь?»
«Теперь возьмись за него правой рукой, подойди к моему чеер-шару и положи на него левую ладонь», — скомандовал Аркус.
Пришлось присесть на корточки. Так я и застыла на полу в нелепой позе, держась одной рукой за ухо, другой — за каменный шар. Только бы Светара не вернулась в самый неподходящий момент.